Локи. Дилогия
Шрифт:
Уверенности в голосе Ярослава было хоть отбавляй, поэтому девушка нехотя оставила его в покое и повернулась к «госпоже Завадской»:
– Ну, здравствуй, Мариш! Если во-он то тело без правого глаза и части черепа – тот самый знойный красавец, в постель к которому ты так рвалась, то прими искренние извинения: он потерял товарный вид по нашей вине. А за отстреленную руку просить прощения не буду. Ибо жажду сделать то же самое с тремя оставшимися конечностями!
– Ну, и что тебя останавливает? – подала голос Лиза. – Надеюсь, жгучее желание поделиться половиной конечностей с любимой сестрой?
–
– Не было никакого предательства! – криво усмехнулась женщина. – Была самая обычная работа, на которую я согласилась за шесть лет до появления в вашем доме. Как говорят амеры, «Ничего личного. Просто бизнес…»!
– Она разжала пальцы! Хочет истечь кровью!!! – внезапно воскликнула Шереметева-младшая, и тут события понеслись вскачь – Марьяна, с силой оттолкнувшись здоровой рукой, рванулась было к игольнику, но оружие, отброшенное точным выстрелом Логачева, улетело метров на пятнадцать. А тело Завадской начало превращаться в фарш от попаданий игл обеих Шереметевых!
– Сука! Сука!! Сука!!! – заверещала Елизавета, сообразив, что их «старшая подруга» только что сбежала от возмездия в лучший мир.
– Сука… - согласился Ярослав. – Но расчетливая, бесстрашная и волевая.
А Анастасия промолчала. Ибо чувствовала пустоту на месте сердца и привкус железа во рту.
Несколько следующих мгновений прошли мимо нее – она, словно выпав из жизни, не видела никого и ничего. А потом у нее потемнело в глазах, плечи почувствовали тепло чьих-то ладоней, а тихий, но очень уверенный голос озвучил на редкость простую и чертовски правильную мысль:
– Собаке собачья смерть!
– Верно! – в унисон ему выдохнула сестричка. – И никакой «вечной памяти»: сдохла – считай, не было…
Шереметева-старшая тряхнула головой, пару раз моргнула, чтобы побыстрее сфокусировать зрение на лице Логачева, и демонстративно развернула плечи:
– Все, я в порядке. Что делаем дальше?
– А слабо устроить стриптиз? – неожиданно предложил он. И, насладившись их одурением, мотнул головой куда-то в сторону: - Вон там, в поперечном коридоре, лежат девочки, которых сюда притащили эти твари. Из одежды – одни обручи «Пауков» и «Капюшоны». Я, в принципе, переживу, но вы этого, думаю, так не оставите.
Девушка проследила за его взглядом, увидела два тельца, лежащих на голом полу, и, на ходу срывая с себя блузку, рванула к ним. Лизка, естественно, сделала то же самое. Потом опустилась на колени перед девочками и принялась аккуратно, но очень быстро избавлять их от ненавистных «украшений».
Пара минут возни – и малышки превратились в куколок. Правда, «платьица» им были великоваты, но такие мелочи Шереметевых не волновали – удовлетворенно оглядев дело своих рук, они вспомнили о Логачеве, развернулись на месте и потеряли дар речи: за то время, пока они занимались спящими красавицами, он успел стянуть с обезображенного тела Завадской штаны и теперь задумчиво поглядывал на трусики!
– Может, стоило попросить нас раздеться полностью? Живые и целые девушки, на мой взгляд, смотрятся значительно аппетитнее, чем свежий труп! – съязвила Лиза.
– Ни вас, ни ее я есть не собираюсь… - буркнул Ярослав, покрутил
– А зачем нам волокуши? Девочки же совсем легкие!
– До шестой палубы не так уж и близко, пятеро людоловов еще живы, а любой груз на руках ограничивает возможности. Дальше объяснять?
– До шестой или до восьмой? – мысленно согласившись с его логикой, спросила Анастасия. И получила убийственный ответ:
– На восьмой палубе нет даже прикроватных ковриков, а у меня в каюте как минимум одна свободная спальня.
– Так, стоп, а как же режим «Монолит»?
– Должны же у меня быть хоть какие-то привилегии?
…В каюту Локи и его девушек они влетели, как он выразился, по-боевому, то есть, готовыми ко всему. Убедившись, что обе «гостьи» все еще в состоянии паралича, добавили им еще по одной игле и занялись делом: Анастасия и Лиза перенесли сладко спящих девчушек в одну из свободных спален и уложили на кровать, а единственный мужчина в их компании, опять отказавшийся от осмотра и перевязки ран, остался в гостиной. Как потом выяснилось, для того чтобы наскоро залить «царапины» каким-то медицинским гелем, выволочь людоловок в коридор и уложить на освободившиеся волокуши.
Когда Шереметевы закончили с мелочью и вернулись к Логачеву, он сообщил, что маски можно снять, затем оглядел девушек с головы до ног и сокрушенно вздохнул:
– Вот так смотрел бы и смотрел. Кабы не совесть. В общем, где гардеробная, знаете, что нацепить поверх лифчиков, найдете…
– Боишься вспышки ревности? – показав пальцем в потолок, хихикнула Лизка.
– Неа, себя: мои ревновать не будут, а я уже слегка расслабился и могу не удержаться!
– А что именно мы должны сделать, чтобы ты не удержался несколько раз подряд? – спошлила все та же Лизка, получила от старшей сестры по заднице и мстительно уточнила: - Кажется, Настену из списка страждущих можно вычеркивать!
– Ладно, сдаюсь, перешутила… - улыбнулся он и отправил их одеваться. А через пару минут нагрузил работой. В смысле, попросил поизображать бурлаков еще раз.
Девушки вздохнули, но послушно впряглись в сбруи, собранные из обрезков двух комбезов, и потащили значительно потяжелевшие волокуши в сторону перехода на седьмую палубу. По сторонам поглядывали, почти не задумываясь, и по очереди оглядывались назад. Ну, а на метания Локи, проверявшего каждое пересечение коридора, не реагировали, ибо привыкли.
На первом пандусе основательно умотались, из-за того, что покрытие не скользило, и оба тела пришлось поднимать на руках. А перед последним отдыхать отказались, резонно заключив, что чем быстрее затащат этих тварей еще на один уровень выше, тем быстрее расслабятся. В общем, быстренько взвалили людоловок на плечи, «отпустили» Локи метров на двадцать пять и поплелись следом. Привычно уставившись ему в спину и считая шаги. А когда он, перешагнув через комингс, вдруг сорвался на бег и исчез, сбросили «грузы» на пол и рванули следом, на ходу выхватывая из кобур игольники.