Локи. Дилогия

Горъ Василий

– Аня и Таня… - приняв предложенный формат общения, снова представилась та, которая была чуть повыше, и грустно вздохнула: - Боюсь, что для веселых шуток у нас неподходящее настроение. Зато вопросов море!

– Что ж, тогда садитесь за стол, наливайте себе по бокалу сока, чтобы не тратить время впустую, когда пересохнет горло, и задавайте самый первый.

Задали. После того, как выполнили все его распоряжения и выдержали небольшую паузу:

– Ярослав, вы случайно не знаете, что с нашими родителями?

– Знать – не знаю, но практически уверен, что все в порядке: злоумышленники, почти захватившие «Левиафан», собирались похитить и дотащить до спасательных капсул сто пятьдесят семь человек. Вероятнее всего, отталкиваясь от размеров кораблика, на

котором планировалась дальнейшая перевозка пленниц. Времени до экстренного выхода из гипера оставалось немного, и они очень торопились. Поэтому забирали из кают только тех, кто был им необходим, и не тратили время на всех остальных. Увы, для того чтобы помешать этим гадам, мне пришлось вырубить все виды связи, уронить корабельную Сеть и заблокировать двери кают, так что выяснить, как там ваши родители, ближайшие десять дней будет нереально.

– А потом? – с надеждой в голосе спросила Татьяна.

– А потом вернется в сознание блок межсистемной связи, наш лайнер подаст сигнал «SOS», и все те военные корабли, которые будут вести поиски вдоль маршрута, примчатся на помощь.

«Ну да, логично!» - подумала Настя. – «Какими бы наглыми ни были сообщники людоловов, они не будут болтаться в зоне активных поисков пропавшего круизника столько времени. Тем более, что уже дней через пять-шесть к военным кораблям начнут присоединяться целые эскадры, принадлежащие дворянским родам, представители которых исчезли вместе с «Левиафаном».

Почувствовав твердую уверенность в его голосе, Титовы воспрянули духом, а через несколько мгновений Аня додумалась до одного из самых неприятных вопросов:

– Ярослав, а зачем им были нужны мы, девочки?

К искреннему удивлению Анастасии, Локи не стал ни мямлить, ни выкручиваться, ни смягчать неприятные факты. Наоборот, посерьезнел, расчетливо выдержал паузу и дал мелким возможность увидеть проблему людоловства с точки зрения жителя Рубежа:

– То, что самые красивые девушки обитаемого космоса живут в Империи Росс, общеизвестный факт. И абсолютное большинство наших соотечественников этим искренне гордится, то есть, задирает нос, общаясь с гражданами других государств, надувает щеки, беседуя с друзьями или подругами, млеет от счастья, сравнивая голофото своих близких с изображениями в Сети, и… ВСЕ! А ведь в это же самое время в Пограничье орудуют группы людоловов из Арабского Халифата, Поднебесной Империи, Африканского Союза и так далее. Орудуют нагло, не стесняясь похищать «самых красивых девушек обитаемого космоса» чуть ли не с порогов их домов! Только кроме жителей Рубежа, еще нескольких планет и пары-тройки специальных подразделений никто этой проблемой не занимается. Нет, иногда, реагируя на вой какого-либо очень высокопоставленного лица, потерявшего кого-то из родни, наши флоты начинают изображать активность, но, как правило, без особых результатов.

– То есть…

– Нас с вами собирались продать главе аукционного дома «Hulm » с Аджмана-три! – неожиданно подала голос Забава. – Но в планы этих тварей вмешался Ярослав, поэтому мы сидим за столом, вместо того чтобы лететь в Халифат растянутыми между обручей иммобилизаторов, отрезанными от окружающего мира «Капюшонами» и с «Пробками» в зубах!

– Но ведь надо же что-то делать?! – воскликнула Таня, весь монолог Локи сидевшая, сжав кулачки.

– Мы, порубежники, делаем! – лязгнула сталью Беклемишева. – А все остальные, включая ваших родственников – НЕТ…

Глава 14

Глава 14. Ярослав Логачев.

26 марта 2352 года по ЕГК.

…Найти время для просмотра записи допроса второго помощника капитана «Левиафана» удалось лишь после общего отбоя. Вернее, после того как я навестил медблок и полюбовался на умиротворенное лицо спящей Даши, заглянул в спальню, в которой Забава нянчилась с Титовыми, и пожелал добрых снов сестрам Шереметевым, пьющим кофе в гостиной. Завалившись в джакузи, первым делом вывесил перед собой крошечный двумерный экран, убрал звук почти до предела и включил воспроизведение. Самое основное, согласно меткам, заботливо

поставленным Забавой, было озвучено всего за семнадцать с четвертью минут, но для полноценного анализа ситуации требовались нюансы, поэтому я просмотрел весь материал с начала и до конца, а потом еще раз прошелся по некоторым фрагментам. Увиденное, естественно, не порадовало. И в то же время почти не удивило – да, операция, в одной из фаз которой нам довелось «поучаствовать», задумывалась с нешуточным размахом, но и в ней во главе угла стояли такие чувства, как честолюбие, беспринципность, подлость, алчность, двуличность и так далее. Тем не менее, настроение упало в ноль, и я, свернув программу просмотра видеороликов в трей, вырубил свет, откинул голову на бортик, закрыл глаза и попытался побыстрее выбросить из головы запомнившиеся фрагменты не самого приятного фильма в моей жизни. Но не добился ровным счетом ничего – стоило отодвинуть куда подальше одну картинку, как ей на замену приходила другая. И продолжала добивать остатки веры в тезис эпохи Темных Веков «Человек – это звучит гордо».

Шелеста открывающейся двери я не услышал – был слишком глубоко в себе. Зато, почувствовав, что уровень воды в джакузи резко поднялся, а в грудь начали биться поднявшиеся «волны», сначала рефлекторно накрыл ладонью рукоять игольника, а уже потом приподнял голову и вслушался в тишину. Проснувшаяся было паранойя посоветовала принять боевой коктейль, но разум рассмеялся. И через несколько мгновений помог почувствовать знакомый запах.

Паранойя тут же куда-то испарилась, следом «отодвинулся» на край сознания разум, и в свои права гордо вступили чувства. Поэтому первое касание ищущих пальчиков к плечу вызвало вспышку радости, последовавшее за ним ощупывание – нетерпение, а «Девятый вал» очередной волны – острое, как стилет, предвкушение.

Забава не разочаровала – определившись с моим положением в пространстве, обожгла щеку коротким, но ласковым поцелуем, затем забралась под мышку, осторожно поерзала, принимая любимое положение, и, словно заявляя права на меня, накрыла горячей ладошкой бедро. Прекрасно зная ее характер, привычки и потребности, я «отдал» правую руку и не прогадал – получив возможность вцепиться в пальцы, она окончательно расслабилась и занялась «делом», помогающим настраиваться на сложную беседу. Сначала, как водится, прощупала тенар. Затем гипотенар . Уделила эдак секунд двадцать червеобразным, ладонным и тыльным межкостным мышцам, после чего, наконец, дорвалась до проксимальной фаланги безымянного пальца. Место, традиционно предназначенное для ношения обручального кольца, оглаживала минуты три, почему-то еле слышно вздыхая. Потом, наконец, вернула воспоминания о погибшем женихе в самый дальний чулан своей памяти и… заставила меня подобраться:

– Все, простилась. Раз и навсегда.

Для того, чтобы столь решительно отказаться от воспоминаний о человеке, которого она когда-то считала абсолютным идеалом и центром личной Вселенной, требовались очень веские основания. И мне, естественно, захотелось их услышать. Вот я и дал это понять, едва заметно шевельнув «терзаемым» пальцем.

Беклемишева поняла всю подоплеку вопроса без каких-либо объяснений и грустно усмехнулась:

– Причина первая предельно проста – эталон, который я создала, оказался куда совершеннее, чем мне казалось, и теперь сравнения с ним не выдержал даже Сашка Потемкин. Ну, а вторая стала следствием размышлений о наиболее вероятном будущем.

Просить объяснить смысл последней фразы как можно подробнее не было никакой необходимости – Забава чувствовала меня так же хорошо, как я ее, поэтому была готова открыть душу без каких-либо просьб с моей стороны. А молчала из-за того, что собиралась с мыслями.

Начала в своем любимом стиле. В смысле, с вопроса, который должен был натолкнуть на некий объем уже известной информации, требующийся для дальнейших размышлений:

– Запись… обдумал?

Пауза между словами тоже несла смысловую нагрузку – намекала на то, что обсуждать эту проблему открытым текстом крайне нежелательно. Поэтому я ограничился утвердительным кивком.