Локи. Где начинается ложь

Ли Маккензи

— Я думаю, что все мы способны на такие вещи, о которых даже не подозреваем. — Её тон был легким, но многослойным, как тесто. Она знала, каково это — жить с правом первородства, которое кажется ненадежным и хрупким. Амора была сиротой, усыновленной Карниллой из асгардского приюта, когда ее природный талант проявился в том, что она левитировала других детей через спальню. Но Амора была бесстрашна. Она была дерзкой. Она была обескураживающей — слово, которое, как слышал Локи, применяли и к нему. И все же они чувствовали себя противоположными сторонами этой монеты. Амора сказала слишком

много, а он промолчал. Но оба они были странными и «не от мира сего», ненавидимыми окружающими за талант, которого они не просили.

Амора отряхнула руки о брюки, несколько длинных пучков травы вспыхнули на поверхности ткани.

— Если не спрашивать твоего отца, то с его видением ничего не поделаешь, — сказала она наконец. — Единственное, что тебе остается — это жить своей жизнью и ждать, когда однажды ты окажешься перед войском, идущим против твоего отца.

— Или я могу сам заглянуть в Зеркало, — сказал он.

Она подняла бровь, глядя на него.

— В Зеркало Божественного Глаза?

Его мозг лихорадочно работал; идеи вырывали наружу ещё до того, как он успевал их сформулировать.

— Его уже наверняка отнесли в хранилище, — сказал он. — Никто не заметит, если мы проберемся внутрь. И сегодня — единственный день, когда в течение следующего десятилетия его силы могут быть доступны. Если Один знает мое будущее, то и я имею на это право.

— Если ты собираешься заглянуть в Зеркало Божественного Глаза, — ответила она, — тебе нужен кто-то, кто направит в него поток магии.

— Если Карнилла может, то и ты сможешь.

— Кто сказал, что я стану тебе помогать?

— Эм, — он почувствовал, что краснеет. — Я думал, что…

— Успокойся, конечно, я помогу. — Она ткнула его локтем в бок. — Ты же не думаешь, что я позволю тебе улизнуть в запретное крыло дворца, чтобы использовать опасную магию в одиночку? Я рождена для таких дел!

Он чувствовал, как колотится сердце, но старался не выдать этого. Амора не любила страх. Она сказала, что у нее нет на это времени. Он даже не думал о том, что может посмотреть в Зеркало Божественного Глаза, пока не сел напротив нее. Возможно, потому что он не смог бы сделать это без нее… тот, кто смотрел в зеркало, не мог направлять в него магию. Зеркало охранялось. Оно было защищено. Оно было только для глаз короля.

Но он также никогда не думал о том, чтобы превращать цветы в драконов или красить ногти в черный цвет или научиться менять свою внешность. Пока не появилась Амора.

Она смотрела на него, и на ее лице не было ни капли обычной насмешки.

— Ты действительно хочешь всё узнать?

Локи сглотнул, слова застряли у него в горле.

— Да.

— Тогда давай всё выясним. — Он начал вставать, но она схватила его за запястье, останавливая. — Еще кое-что.

Внезапно он посмотрел на нее сверху вниз — на то место, где ее рука обхватила его ладонь. Ее ногти были зелеными, его — черными. Ему нравилось, как они смотрятся вместе, словно чешуйки змеиной кожи. Ему нравилось, как ее пальцы касались его кожи, как его рука ощущалась в ее руке. Но внезапно он забеспокоился, что она почувствовала его пульс, как его сердце

забилось быстрее, когда она прикоснулась к нему. Она смотрела вниз, и он был уверен, что она почувствовала румянец, пробежавший по его коже, и собиралась что-то сказать по этому поводу.

Но потом она спросила:

— Это мои ботинки?

— Эм, хммм… — Они оба уставились на его ботинки. — Я видел их вчера на тебе и подумал, что они очень красивые.

Амора преувеличенно громко вздохнула.

— Ну, если ты собираешься грабить чей-то гардероб, то я рада, что он мой. Как будто весь этот город никогда не знал, что такое пошив. Все ваши драпировки, плащи и накидки; с таким же успехом вы могли бы пеленаться в оконные шторы.

— Ну, не каждый может носить облегающую одежду, — сказал Локи. — Не все благословлены такой фигурой, как у тебя.

То ли Локи показалось, то ли щёки Аморы слегка покраснели, когда он это сказал. Если и так, она скрыла это хитрой полуулыбкой и подмигнула, отчего покраснел уже он.

— Я божественна, не так ли?

Глава 4

Часовые эйнхерии, патрулировавшие вход во дворец, встали по стойке смирно, когда Один спустился по лестнице мимо них, его алые праздничные одежды развевались вокруг лодыжек. Стражи щёлкнули каблуками и крепко прижали щиты к бокам, склонив головы.

И это было большой удачей, потому что, несмотря на наставления Аморы, Локи все еще был достаточно посредственен в подражании внешности другого человека, и если бы кто-то смотрел слишком долго, он был уверен, что иллюзия не выдержала бы. Он не совсем правильно передал нос своего отца и форму его плеч, а повязка на глазу мешала бинокулярному зрению. Локи дважды чуть не врезался в колонну и был спасен от сломанного носа только потому, что Амора, притворившаяся с помощью заклинания одним из личных охранников-эйнхериев Одина, оттащила его в сторону за широки рукав.

Но он был уже на полпути вниз по лестнице, и единственное, что он мог сделать, это идти прямо, молиться, чтобы их пути не пересеклись с настоящим Одином, и молча благодарить Всеотца за то, что эйнхериев учили пялиться на свои сапоги, когда король проходил мимо них.

У подножия лестницы один из солдат, чье оперение на шлеме выдавало в нем капитана, отдал честь.

— Мой король, мы вас не ждали…

— Не разговаривай со мной, — выпалил Локи.

Охранник замер.

— Ваше Величество?

Локи уставился на него, его сердце бешено колотилось.

— Я Один, — быстро сказал он.

— Да, Ваше Величество, — ответил стражник, наморщив лоб.

— Отлично сработано, — услышал он почти неслышное шипение Аморы на ухо.

Возьми себя в руки. Локи потянул себя за край мантии, пытаясь придумать, что скажет отец, но затем так же неэлегантно объявил:

— Я… решил посмотреть свои сокровища. — Когда солдат ничего не сказал, Локи поднял руку и жестом показал вниз по коридору, на дверь хранилища.