Лондон: Бегство из ада
Шрифт:
Люди же с самой богатой фантазией утверждали, что складами пользуются обитатели подметро и они не допустят, чтобы на них проник еще кто-нибудь. Пропавших могли просто убить истинные хозяева складов и сбросить тела в одну из бесчисленных технологических шахт. Там они и лежат, да только кто же в них полезет их искать?
Наигравшись вдоволь в железку, Ник вышел, запер дверь и направился на свою станцию. Тоннель здесь был сухим и безопасным, в отличие от множества других в метро, где случалось всякое. Вот разве что корни полезли.
Побросав приобретения в свою каморку, он оправился навестить Санжита. И тут его ждал удар – тот скончался незадолго до его прихода. Бескровное лицо дяди заострилось и вытянулось. Ник вдруг ясно осознал, что остался в этом мире совсем один. Оборвалась последняя ниточка, соединявшая его с прошлым и утраченной семьей. Теперь у него была только память.
– Почему он умер? – спросил Ник у врача сквозь зубы. – Его состояние не было очень тяжелым.
– Его сильно избили, – ответил тот, – множественные гематомы, ушибы внутренних органов, сломаны несколько ребер. Кроме того, его пытали огнем.
– Это все не смертельно, – отмахнулся Ник.
– Если молодой – да, – согласился тот. – Но он был уже в годах.
– Он еще не был старым, – возразил Ник. – Так, какая причина?
– Я думаю, оторвался тромб. Не очень хорошая кровь. Такое случается. Хотя, чтобы сказать точнее, не мешало бы сделать вскрытие. Это будет стоить денег. Делать?
– Не нужно, – решил Ник. – Его не вернешь.
Подавленный, он вышел из лазарета. Он отказался от вскрытия не из-за денег – просто не хотелось, чтобы тело дяди резали. По пути к себе он встретил Алистера. Тот уже все знал. Он подошел и положил руку Нику на плечо.
– Сочувствую, старик, – сказал он. – Мои соболезнования.
Ник кивнул. В детстве они были с Алистером очень близки, а повзрослев, отдалились, хотя оба стали сталкерами и несли службу в одном отряде. Какие-то нити, объединявшие их прежде, оборвались, и ни один из них не прилагал усилий к тому, чтобы связать их заново. И Ник догадывался, в чем причина – Алистера отталкивала его жесткость, которую он приобрел за годы жизни без родителей. Дядя, каким бы он ни был добрым, заменить родителей не в состоянии.
Ник почувствовал, что, возможно, сейчас пришло время восстановить отношения со старым другом.
– Пойдем ко мне, – предложил он.
Они устроились в каморке, и Ник достал из приваренного к полу железного ящика, служившего ему сундуком, бутылку недавно принесенного шотландского виски. По прежним временам, виски был так себе – простая черная этикетка, ровная квадратная бутылка без тиснения и прочих затей. Но для жителей метро это была неслыханная роскошь.
– Ого, – одобрительно сказал Алистер, – где это ты раздобыл?
– Там, –
Он плеснул живительной жидкости в жестяные кружки.
– За упокой души, – сказал он и первым выпил.
Алистер молча выпил следом.
– Он был мне как отец, – сказал Ник и налил опять.
Они выпили снова.
– Санжит иногда говорил: «Если дети в порядке, значит, все в прядке», – почему-то вспомнил Ник.
– Он был добрым, – подтвердил Алистер. – Мог покормить бесплатно, если видел, что человек нуждается. За что его?
– Грабители, – коротко сказал Ник.
– У него было что грабить? – удивился Алистер.
– Они об этом не знали.
– Говорят, его подобрали торговцы в дальнем тоннеле возле грибной фермы, – сказал Алистер. – Он был так избит, что мог только ползти и временами терял сознание.
Ник скрипнул зубами и на скулах у него заходили желваки. Решение в его голове созрело внезапно – он расправится с бандитами, вернет карту, принадлежащую только ему и никому больше, продаст ее и на вырученные деньги решит проблему станции с корнями. Да, это будет разумнее всего.
– Я их найду, – пообещал он.
– А стоит ли? – усомнился Алистер. – Еще сам голову сложишь. Говорят, их было трое, а ты один.
– Это ничего, – обронил Ник и наполнил кружки опять.
– Ты хоть знаешь, где их искать? – спросил Алистер.
Ник кивнул.
– Имею некоторое представление. Пойдешь со мной?
– Я? – удивился тот. – Ну, какой из меня мститель да еще на чужих станциях? Ты уж извини, командир, но я не по этой части. И семья у меня к тому же. Я бы на твоем месте просто заявил в полицию – это их дело.
Ник задержал на нем взгляд. Полиция в подземке была по большей части декоративной службой, и Алистер не мог об этом не знать. В пределах одного альянса она еще кое-как действовала, но в масштабах метро ее эффективность стремилась к нулю. А банда Крюка, если только ей ничего не помешало, уже давно, наверное, далеко. Найдешь ее, как же!
«Нет, – решил Ник, – зря предложил. Алистер неплохой парень, но всегда был тяжел на подъем». Больше позвать с собой ему было некого. А если бы кто и нашелся, то пришлось бы рассказать ему о карте. Ник этого не хотел, чтобы тайна не перестала быть тайной.
Идти надо в одиночку. Что ж, это не опаснее, чем ходить одному на поверхность, а к таким походам он привык уже давно. В них даже были свои преимущества. Когда ты один, ни за кого не нужно отвечать и не на кого надеяться. Чувства обостряются, а реакция ускоряется. Напарник может замешкаться и подвести, сам же себя не подведешь никогда. До сих пор Нику всегда удавалось вернуться в метро из одиночных походов, а вот сталкеры, которые ходили по двое-трое, нередко несли потери.
– Я вот все думаю, – сменил тему разговора Алистер, – кто бросал в нас эти чертовы плоды с кислотой?