Лотос пришлого бога
Шрифт:
Винклер зажмурился, ожидая чего-нибудь вроде небольшого ядерного взрыва.
А когда он открыл глаза - оказалось, что Камень Мудрости спокойно лежит на столе, а люстра под потолком слабо подмигивает, не решаясь, похоже, загореться.
С люстрой в одну секунду управился Харвич, пригрозив ей пальцем.
Гостиную залил привычный мягкий свет.
Винклер облегченно вздохнул. Обошлось...
Итог действиям инспекторов подвел Кроха.
– Хулиганы!
– внезапно заорал попугай, перепугав всех до полусмерти.
– Р-разбойники! Шутки дурр-рацкие!
–
– Переволновался, - объяснил доктор Френсис.
– А ты нет?
– спросил Левинский.
– Ну, в общем, я тоже... жрать хочу, - ответил врач.
14.
– Так, ребята, - сказал Даниил Петрович.
– Теперь нам нужен Лепски. Но брать его в городе нельзя. Он слишком сильный маг, может натворить невесть чего, а нам это ни к чему. Так что готовьтесь. Заманим его сюда, а уж тут...
Винклер вздрогнул.
Вот оно, началось...
Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Но хорошо, что схватка с магом произойдет в стороне от густонаселенных мест. Разведчикам не привыкать, а мирное население не пострадает. Правда, нет гарантии, что не разобьется парочка-другая произведений искусства... но Винклер подумал, что лично он вряд ли будет так уж сожалеть, если разлетится вдребезги "Женщина, объятая ящиком". Не по душе она была простому разведчику. Не понимал он такого искусства.
– Уж подготовимся, не сомневайся, - пообещал командир.
– Только как ты собираешься его заманивать? Он же не круглый идиот, сообразит, что к чему.
– Привлечем Дживу, - сказал Ольшес.
– Пусть найдет предлог задержать Лепски и доставит его сюда. А здесь мы его повяжем.
– Ох, Данила, - горестно проговорил Саймон Корнилович.
– Ну неужели нельзя обойтись без Дживы? А вдруг Лепски что-то почует? Маг все-таки... а Кир - простой полицейский.
– Ничего, справится, - бросил Ольшес.
– Я его проинструктирую.
Тут инженеру и врачу одновременно пришла в головы та самая мысль, которую уже как несущественную отбросил командир.
– Данила, а как насчет скульптур?
– поинтересовался Кейт Левинский.
– А при чем тут скульптуры?
– обернулся к нему Даниил Петрович.
– Да ведь побиться могут, - вставил свое слово доктор Френсис.
– Все застраховано, - отмахнулся Ольшес.
– Но это же не что-нибудь, а произведения искусства!
– возмутился Левинский.
– При чем тут страховка? Дело ведь не в материальной ценности! Это проявления творческого духа!
Даниил Петрович подошел к инженеру, обнял его за плечи и задушевным тоном спросил:
– Кейт, ну вот скажи... только честно, не ври - тебе что, действительно нравятся эти штуковины?
Левинский смутился.
– Ну...
– Не ври!
– строго напомнил инспектор Ольшес.
– Ну...
Инженер не выдержал и расхохотался.
– Ох, Данила, - сквозь смех выговорил он.
– Ну ты и жук!
– Ага, значит, не очень нравятся, - резюмировал Даниил Петрович.
– А каково мнение ученого эскулапа?
Доктор Френсис молча махнул рукой.
Ольшес хихикнул
– Дик, ты мне нужен. Идем-ка, погуляем.
Они вышли из дома. Доктор Френсис ждал, не представляя, что могло понадобиться от него инспектору-особисту. А Даниил Петрович не спешил начинать разговор. Похоже, что-то его смущало, беспокоило... в чем-то он сильно сомневался. Дик Френсис внимательно наблюдал за Ольшесом. Конечно, инспектора отлично умели скрывать свои мысли и чувства, но не зря же доктор был квалифицированным специалистом, и не зря много лет проработал в Управлении Федеральной безопасности... и в конце концов он, выбрав подходящий момент, задал вопрос:
– Кому-то нужна моя помощь?
Ольшес посмотрел на него, и Дик Френсис увидел неподдельное удивление в глубине серых глаз инспектора.
– Да... а как ты... впрочем, ясно. Да. Есть тут один человек... скульптор.
– Ты говоришь об Эрике Бахе?
– Угадал.
– Что с ним?
Ольшес махнул рукой.
– Совсем крыша съехала. А я не адепт и не психиатр, я ему ничем помочь не могу. Посмотри его. Там, конечно, разрушения слишком глубокие, но вдруг в твоем арсенале что-нибудь найдется? Может, ты сумеешь хоть немного его выправить? Ну, чтобы он хотя бы отличал день от ночи.
– Посмотрю, - кивнул доктор Френсис.
– Где он живет?
– Я тебя отвезу.
...С самого утра Лепски проклинал все на свете, но в первую очередь команду землян, явившуюся на Минар. Чтоб им всем пропасть! Да еще какой-то наглый крикливый попугай там болтается... жаль, не успел свернуть ему шею. Но как бы то ни было - обезьяну поймать не удалось. Об Эрике можно вообще забыть, в нем не осталось ничего человеческого. Значит, приходится снова возвращаться к прежней теме. К умениям инспектора-особиста.
Но эти умения почему-то так плохо давались опытному, искусному магу Мюррею Лепски!
Да, он освоил уже очень многое, и мог теперь такое, о чем раньше и не мечтал. Но кое-что оставалось неодолимым. Мюррей знал, что именно умел инспектор Гарев - но, как ни старался, сам сделать то же самое не мог. И тем не менее он упорно работал, не желая признавать поражения. Он не желал верить, что все дело в особых допусках, которые инспектора получают в Дхарма-центре, у монахов. Нет, повторял себе Лепски, это все ерунда, не в монахах проблема. Тут дело в чем-то другом. Нужно лишь найти зацепку, нужное слово или жест, короткую формулу, маленький ключик, отпирающий заветную дверь царства великой силы...
И он искал усердно и безустально.
Потому что, найди он это, ему и в самом деле никогда больше не понадобятся никакие Камни Мудрости и прочая ерунда. Материальные факторы магии, ритуалы и препараты перестают играть заметную роль, когда овладеваешь настоящим искусством. И сила становится огромной...
Тут вдруг Лепски пришла в голову ужасная мысль.
А что, если в ум Гарева была заложена особая программа, и в момент перехода сознания инспектора к Лепски что-то просто стерлось из памяти особиста?!