Ловец тумана

Игнатьев Сергей

Гимнасту каким-то немыслимым образом удалось обмотать свою леску вокруг шеи Мартуза. Он затягивал ее все сильнее и сильнее, торжествующе блестя дикими глазами в прорезях шелковой полумаски. Лицо Мартуза посинело, глаза выпучились. Одной рукой, судорожно сжатой в кулак, бессильно колотил по земле, другой, в которой сжимал кинжал, пытался из последних сил зацепить душителя.

Не лучше обстояли дела и у магистра Циролиса. Непривычный к рукопашной схватке, он уступал скелетоподобному прорицателю, с дьявольским шипением наносившему ему все новые и новые удары своей клюкой. Дела были так плохи,

что Циролис даже выпустил свою заветную сумку, – драгоценные книги, которые он потащил с собой в Аррет, не желая с ними расставаться, рассыпались по грязи. Прорицатель топтал их драными ичигами, не забывая делать точные и резкие выпады.

Эквилибрист со своим шестом и Шедди Краснолист с крепким боевым посохом бились ими, как деревенские парни оглоблями – яростно и грубо. Эквилибрист теснил мага к одному из цирковых шатров. Очередной выпад – Шедди, зажмурившись от боли, согнулся, выронив посох, ухватился за ткань шатра, пытаясь удержать равновесие. Выцветшая, истлевшая от времени ткань с треском поддалась, Шедди упал навзничь, сжимая в пальцах бесполезный белый лоскут – будто знак поражения.

Дарьян с неизменной точностью отбивал ружьем выпады, которые совершал тростью необычайно быстрый для своей комплекции толстяк-зазывала. Ему даже удалось сбить с противника его прохудившийся цилиндр. Но вот… очередной выпад, обманный финт. Зазывала элегантным жестом крутанул своей тростью, а в следующий момент в скулу Дарьяна врезался его кулак, затянутый нечистой перчаткой.

Самую ужасную картину являл собой бой двух женщин – дрессировщица и Жанна катались по земле, рыча как тигрицы, вцепившись друг другу в волосы, и обе старались дотянуться ногтями до глаз противницы.

Все эти картины в единое мгновение пронеслись перед глазами Северина. Он завершил оборот вокруг своей оси, оценивая обстановку… И прямо перед собой увидел оскаленный, вымазанный красным рот.

Свист отравленных спиц, треск рассекаемой ткани – Северин отшатнулся, но Клоуну удалось зацепить его за край капюшона.

А следом в лицо ударили конфетти и блестки, и вновь – безумный торжествующий хохот.

«Иногда, для того чтобы победить, необходимо приложить нечеловеческие усилия, – говаривал Дульф в пору их подготовки к свержению Мурина-Альбинского. – Но иногда, лучший способ одержать победу – не делать ничего. Замереть. Ждать. Не предпринимать ничего. Иногда защита – лучший способ нападения… Иногда недеяние – самое лучшее из всех возможных действий».

Зажмурившись, Северин пробормотал короткую формулу устного заклятья. Подкрепляя эффект, фокусируя поток силы, обеими руками вскинул посох и ударил им оземь.

Черные вихри, смерч, сотканный из первоначальной тьмы, набирая скорость, закружили вокруг него. Северин стоял неподвижно, сжав пальцы на посохе, оставался в центре этой бури. Недеяние. Замереть. Ждать. Воронка смерча – самое тихое место. Око бури. Або офо. Глаз быка. Абсолютное спокойствие в самом сердце урагана. Абсолютное… равновесие.

Клоун маячил за черными вихрями, скакал с ноги на ногу, визжал и хныкал, безуспешно пытаясь зацепить Северина своими когтями-спицами, всякий раз промахиваясь.

Недеяние. Замереть. Ждать.

Северин глубоко-глубоко вдохнул, набрав

полные легкие воздуха, пропитанного исходящими от врагов запахами плесени и тлена… Задержал дыхание.

И на выдохе рассеял, растворил оберегавшие его черные вихри.

Прямо перед ним был размалеванный клоунский рот. Он раскрылся в немом изумлении.

По нему Северин и ударил – изо всех сил, резным каменным черепом в навершии своего посоха.

Раздался тошнотворный хруст. Клоун попятился, вытаращив глаза, мыча и хлюпая. Кровь, пузырясь на губах, смешивалась с помадой, заливая красным подбородок.

– Это, по-твоему, улыбка? – процедил Северин, занося посох для нового удара. – А, весельчак?!

Северин рассек воздух посохом. Череп Клоуна раскололся со смачным треском, как спелый арбуз, прихотливая южная ягода, до неимоверных размеров выросшая в непригодных для этого северных лихоборских землях. Иногда магические влияния, меняющие самую суть вещей и коверкающие пространственно-временные векторы – идут на пользу. Иногда самая мощная магия – это врезать без затей палкой по морде. Без всякой магии.

Клоун беззвучно рухнул в грязь. Лицом вниз.

И, будто бы с его уходом разом лишились всех своих сил и его приспешники, схватка перешла в новую фазу. В фазу истребления врага.

Подхватив с земли меч, Билкар лихим ударом вспорол брюхо силача, уже занесшего было над ним, обхватив обеими руками, свою ржавую гирю, уже готовившегося нанести последний удар.

Гимнаст выпустил леску, которой душил Мартуза, хватаясь руками за рассеченное его кинжалом горло.

Магистр Циролис, перехватив клюку дряхлого прорицателя, боднул его высоким залысым лбом прямо в крючковатый нос. Прорицатель всхрапнул, выпуская свою клюку. Циролис, как следует размахнувшись, прицельно ударил его клюкой под подбородок, начисто выбивая из противника дух. Видимо, в безразмерных арсеналах его памяти нашлось место для пары-тройки потайных шкафчиков, наглухо запечатанных, содержащих в себе и такие вот губительные знания.

Шедди Краснолист, запутавшийся в клочьях шатровой материи, встретил эквилибриста ледяной стрелой. Толкнул каблуком сапога охваченную льдом статую великолепного атлета с шестом, та ударилась о землю, со звоном рассыпалась на сотни осколков.

Дарьян выпалил из дробовика в упор – толстяк-зазывала отлетел назад, с грохотом врезался в скрипящую карусель, сбивая разом двух морских коньков и одну козочку с позолоченными рожками.

Жанна нанесла противнице последний сокрушительный удар кулаком. Пепельноволосая дрессировщица затихла. Жанна сдула с поцарапанного лица мокрую от пота рыжую прядь, подула на ободранные костяшки пальцев, помотала узкой ладонью.

Мартуз, пыхтя, пытался восстановить дыхание.

Кое-как отдышавшись, он просипел:

– В следующий раз… Кх… Кх… Когда решите поразвлечься… Чур, я выбираю место… Кхе… Я даже, Хмарь забери, заплачу за билеты…

– Заметано, – серьезно кивнул Северин, тыкая кончиком посоха в выцветшие заплатки на балахоне поверженного Клоуна. – Эй, Билкар? Ребра целы?.. Ну вот и славно… Одолжи-ка мне свой меч? Мы свою часть сделки, кажись, выполнили. Нехорошо заставлять пожилого человека ждать, верно?