Ловец тумана
Шрифт:
Мир-свалка.
Порой мелкий ручей, который они переходили вброд, приносил слипшиеся листы – размытые строки, едва различимые гербы.
Порой в неглубоком овраге что-то стеклянно поблескивало: открывались полузатопленные в затянутом ряской болотце лабораторные стеллажи, уставленные рядами пробирок и колб, половина из которых была разбита. По болотцу от мешанины реактивов расходились причудливые разноцветные кляксы.
Мир исправленных ошибок.
9
Шедший
Обернувшись, поманил Северина.
– Что там?
Дарьян опустился на одно колено, провел ладонью по густому хвойному ковру, перемешанному с шишками:
– След. Совсем свежий.
– Опять шреккеры? Или какие-нибудь клиц-клоки?
Дарьян покачал головой:
– Эти твари ступают по-другому. А клиц-клокам покидать насиженные места не позволяют чары. Тропа – человеческая, мастер Север.
– Староста убеждал, что никаких поселений в этих краях нет. Стало быть, хаоситы?
– Похоже на то. Или трофейщики?
– Везучие они парни, раз им удалось забраться в такую глушь.
– Мне это не нравится.
– Мне тоже.
Северин бережно развернул карту, полученную от Герхеля за столь своеобразную цену.
– Если карта не врет, мы совсем близко. Если поднажмем, к вечеру-ночи будем на месте.
Северин прикрыл глаза – шестое чувство подсказывало: они действительно близко. Он ощущал тяжелый черный фон, исходящий от смерть-фактории. Будто роящийся мелкий гнус. Низкий гул, назойливое зудение, многоголосый звон мошкары.
– Как думаешь, Дарьян, вон та прогалина сгодится, чтобы развести неприметный костерок?
– Вполне подойдет.
– Устроим привал. Мы почти добрались… Можем позволить себе немного отдохнуть. Перед тем, как все это закончим.
Запасы сухарей и солонины, выданные хлебосольными лихоборскими поселянами, подходили к концу. На этот счет Северин не беспокоился. В случае успеха – вся муринская система порталов окажется в их распоряжении. Смогут десантироваться из Аррета прямиком в Хмарьевский кремль. А может, у него есть даже прямой маршрут – на Прожорные ряды? Ох, и закатим же пир. Если победим. Если останемся в живых.
В последние дни погода поменялась. Ветер стал холоднее, настойчивее. Северин, плотнее закутавшись в серо-коричневый орденский плащ, грел руки у костра. Украдкой поглядывал на своих спутников.
Они почти добрались до цели. Завтра им предстоит последний бой. Самый трудный. Самый тяжелый.
Каждый по-своему справлялся с волнением.
Билкар придирчиво разглядывал, пробовал на зуб какие-то травки, набранные по окрестным полянам, в безуспешных попытках улучшить вкус их ужина, последнего перед встречей с остатками муринского воинства. Возможно, вообще последнего ужина.
Дарьян, неизменно мрачный и невозмутимый, сел рядом с ним, молча протянул тонкий прутик с нанизанными на него лиловыми грибными шляпками.
Билкар принюхался, куснул, сплюнул.
Шедди, сидевший сбоку от Северина, в обнимку со своим посохом, смотрел на огонь. В глазу его, стянутом старым шрамом, не читалось никаких эмоций. Челюсть мерно двигалась, перемалывая порошок-клиотль. Он отключился. Отдыхал.
Циролис, скрипя грифелем, торопливой псевдоэльфийской скорописью рейдеров Вильвики спешил занести в свою походную тетрадь в кожаном переплете все то, что успел узнать за прошедший день. Он, пожалуй, был счастливее всех в отряде. Всю свою жизнь проведший в пыльных глубинах хмарьевских архивов, в три погибели согнувшись над заплесневелыми трактатами, портя себе зрение и осанку, портя себе карьеру и репутацию – порицаемый и преследуемый современниками Циролис Непонятый, дерзкий Форстан Мальвир. Всю свою жизнь он ждал этого – Большого Приключения, приобщения к Великим Событиям, о которых раньше мог только мечтать, бережно листая хрупкие от древности страницы.
Теперь он отчаянно спешил, от напряжения в пальцах ломая грифель, поделиться со своим дневником всем тем, что открылось ему в пути.
Как знать, чем закончится завтрашний день? Но, даже если всем им суждено погибнуть – быть может, хотя бы рукопись Циролиса дойдет до потомков? Каким-нибудь чудом зацепиться за вечность?
Мартуз нависал над стариком, теребя сережку в ухе, с любопытством заглядывал через плечо Циролиса. Советовал ему добавить шуток поперченей, это, мол, нравится молодежи. Циролис кивал, не слушая, торопясь записать, излить на бумагу все то, что посчастливилось ему узнать – быстрее, быстрее, ведь так мало времени. Времени вечно не хватает.
Жанна…
Их взгляды встретились.
Зябко обхватив себя за плечи, она сидела с краю, по обыкновению – в стороне от всех. Жанна была здесь чужой, лишней и сама прекрасно понимала это, будто нарочно старалась подчеркнуть – отдельными жестами, интонациями. А лежавший рядом посох с навершием в форме расходящихся в разные стороны стрел только подтверждал это.
Жанна была здесь чужой и лишней, но без нее им не удалось бы преодолеть весь этот путь. Даже если с самого начала она вела их в западню – какая теперь разница?
Ведь истинный герой всегда верен своему мрачному предназначению. Каким мнимым опасностям под силу заставить его свернуть с пути? Ведь истинный герой всегда ищет себе не золота или славы, но смерти. Потому и зовется героем.
В широко распахнутых, как бы в молчаливом удивлении, глазах девушки отражались блики пламени. В неверном свете костра, обнимающая себя за плечи, она казалась обычной испуганной девчонкой, заблудившейся в промозглом лесу, мечтающей согреться, сторонящейся этих больших злых дядек, посматривающих на нее всякий раз какими-то нехорошими, на особицу, взглядами.