Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
Зато оба крейсера были мгновенно опознаны в рубке «Изумруда», три дня назад получившего сообщение от Кирсанова и вышедшего из Лоренцу-Маркиша навстречу пароходу.
Головной — «Эклипс», постройки 1897 года, водоизмещение 5700 тонн, бронепалубный, скорость 18,5 узлов, вооружение 5 — 152-мм, 6 — 120-мм, не считая малокалиберных противоминных пушек. За ним, чуть мористее, «Гибралтар» — штука посерьезнее. Водоизмещение 7500 т, два 234-мм орудия и десять шестидюймовок, довольно прилично бронирован, особенно казематы и боевая рубка. Скорость — восемнадцать узлов.
Все эти данные сообщил Ростокину и Алле лейтенант Белли, перед
При этом крейсер пока что держался за чертой горизонта, приподняв над ней только верхушки мачт, и заметить его британским сигнальщикам было невозможно. Даже если бы знали, в какую сторону смотреть. Но они и все офицеры, столпившиеся на мостиках «Эклипса» и «Гибралтара», таращились на голландский пароход, из последних сил преодолевающий встречную четырехбалльную волну.
Этим «просвещенные мореплаватели» отличались от офицеров Российского Императорского флота, которым строго-настрого запрещалось отвлекаться в сторону «интересного борта». Если уж оказался на мостике, в свою вахту или случайно, возьми себе определенный сектор и наблюдай его, дабы не предаваться пустым забавам, как писал в своих указах и инструкциях еще Петр Великий.
— Как думаешь, — спросил Ростокин у командира, — будут они его останавливать для досмотра?
— По нынешним законам не имеют права, в открытом море, — ответил Белли, продолжая наблюдать за эволюциями крейсеров, — но скорее всего — да. Голландский пароход, а для них что буры, что голландцы — все едино.
— И тебе этого очень хочется?
— Безусловно. В противном случае у нас не будет повода вмешаться…
Игорь, хотя и имел случаи познакомиться с деятельностью английской разведки в двадцатые годы будущего века, все же оставался по воспитанию человеком второй половины двадцать первого. Не было у него инстинктивной враждебности к гордым британцам, которые в середине XXI века ничего интересного как нация не представляли. Давно забылись, а большинству обывателей изначально оставались неизвестными все бесконечные русско-английские конфликты.
Однако, начиная с шестнадцатого века, не было у России более последовательного, упорного, бескомпромиссного врага. Можно сказать — руководимого не геополитической логикой, а подобием инстинкта. Независимым от того, имелись конкретные поводы или нет. Редкие периоды дипломатических «оттепелей» или даже военных союзов ничего не меняли в сути отношений. Бесконечные вмешательства в российские интересы на Кавказе, в Средней Азии, Персии, Турции, инспирированная Британией Крымская война вполне достойна быть названной мировой войной XIX века, в которой Россия была вынуждена
Даже в двух мировых войнах, оказавшись союзником России, Англия, сама захлебываясь кровью, не забывала о том, что такому союзнику следует вредить больше, чем прямому противнику. Пропустили «Гебен» и «Бреслау» в Черное море, затеяли самоубийственную Дарданелльскую операцию, задуманную единственно для того, чтобы раньше русских оказаться на Босфоре. О Второй мировой тем более вспоминать не стоит. Рузвельт, плох он был или хорош, но кое-как выполнял союзнические обязательства, а Черчилль с первого до последнего дня думал только о том, чтобы Россия (пусть и называлась она СССР) не добилась в этой войне никаких геополитических выгод и преимуществ.
Владимир Белли, как и все знающие историю люди его поколения и двух следующих тоже, относился к британцам с гораздо большей неприязнью, чем к тем же немцам или туркам. Те что — враги и враги, но предпочитающие стрелять в лицо, а не в спину. С ними при случае по-людски поговорить можно, в промежутке между войнами, с англичанами же — никогда. Они уверены, что русские — лишние на этой земле.
— То есть — провокация? — спросил Ростокин.
— При чем здесь провокация? — слегка обиделся лейтенант. — Мы не в полиции работаем. Спокойно плывет по морю пароход, никого не трогает, в полном соответствии с обожаемым британцами принципом «фри трейд». Нами зафрахтованный. Везет то, что хочет, туда, куда надо. Если англичане пройдут мимо — мы препятствовать не будем…
С этими словами Белли двинул ручку машинного телеграфа на «Средний ход». Средний для «Изумруда», он превышал «Полный» для неприятеля.
— А если не пройдут?
Ростокин с Аллой специально напросились в этот поход. Игорю на самом деле было интересно, какая тут затевается интрига, как военному журналисту. Аренда дряхлого парохода для того, чтобы переправить в Трансвааль оружие, выглядела полной бессмыслицей. То же самое можно было совершить без всякого риска, прямо в порту наштамповав дубликатором какое угодно оружие в любых количествах. Ростокин даже подозревал, что по особым каналам сведения о «Ватергюссе» были переданы компетентным британским службам.
Хорошо, пусть так, он будет наблюдать, как развиваются события.
— Если нет — это их выбор.
Выбор англичане безусловно сделали, со всей свойственной им бесцеремонностью. «Если мне это надо — значит, так и будет!»
«Эклипс» еще прибавил скорость и начал обгонять пароход, подняв трехфлажный сигнал «Предлагаю остановиться для досмотра».
Белли прочел его сразу, а капитан «Ватергюсса», пожав плечами, обратился к своему единственному помощнику и штурману:
— Что это они там за вымпела вывесили?
— Я такого не понимаю, — ответил штурман, сплевывая за борт жевательный табак.
Кирсанов отошел в самый угол мостика, чтобы не мешать. Морских сигналов он тоже не знал. Достаточно и того, что Белли передал ему по рации: «Неприятеля вижу, действую по обстановке». Прямой опасности для парохода с его ценным грузом больше не было. Англичанам очень скоро станет не до него. Теперь стоит опасаться только предупредительных выстрелов, «случайно» попавших в пароход.