Ловушка для Котенка
Шрифт:
— Нигай сделал это специально! — поняла я. — Сам не смог выследить и поймать гибридов, так теперь их выследят и поймают инсектоиды — они то не видят разницы между людьми и гибридами. Ублюдок!
— Да нет. Обычный центаврианин.
«Обычный»? Обычный, нормальный центаврианин так воспитан, что никогда ни при каких обстоятельствах не запятнает свою честь! Не причинит вреда разумному или неразумному живому существу! Этот упрямый орионец даже не понимает, о чем говорит!
— Послушай, Локен, — дрожащим от возмущения голосом сказала я, —
— А у тебя откуда?
Ну вот, опять! Я виновата! Я плохая! Только он, единственный, справедливый! Будь я рядом с Локеном на расстоянии вытянутой руки, такую оплеуху ему бы дала, что у него череп треснул!
— Знаешь, что… — запальчиво начала я, подогретая его расистскими высказывания, — ты… ты…
— Что я?
Подробный едкий ответ так и лег мне на язык, но… этим своим подробным и едким ответом я только продолжу бессмысленную вражду. Мы зря потратим время, не сумеем спастись, и в итоге нас убьют и съедят, или просто съедят, не утруждаясь убийством.
— Давай заканчивать с этим.
— С чем?
— С руганью. Мы обзываемся, как дети. Это даже смешно.
Локен явно не таких слов ждал. Посмотрев на меня удивленно, он согласился:
— Как ни странно, ты права. Давай заканчивать с этим. Но предупреждаю: будешь вести себя как дрянь, и я буду относиться к тебе, как к дряни.
— К тебе это предупреждение относится тоже.
— Справедливо, — кивнул он.
Таким образом, одна удивительная, даже поразительная, вещь произошла — мы, наконец, пришли с орионцем к согласию. Хотелось бы, чтобы вслед за этой первой удивительной вещью произошла и вторая, и мы смогли сбежать.
— Сможем выбраться отсюда? — спросила я, втайне надеясь, что у Локена имеется блестящий план побега.
— Мы высоко подвешены в ловушке, которую руками не сломать. На внешней стороне стенок клейкая слизь, та, от которой ты чуть не умерла. Коснешься, прилипнешь заново, и здравствуй интоксикация.
— Меня укусили. Укусы рабочих так же опасны, как эта слизь?
— При укусе они впрыскивают тот же яд, но в неопасном для нас состоянии. Запомни: все вязкое и липкое, что выделяют инсектоиды, смертельно. Все остальное — нет. Полупрозрачный секрет, который они выделяют при поедании пищи, даже полезен нам. Этот секрет и спас тебе жизнь. Добыть его можно, отделив голову инсектоида. Среди других сочащихся жидкостей он единственный будет прозрачным.
— Буду иметь в виду. Значит, из ловушек не выбраться, не вляпавшись в слизь?
— Да.
— Тогда что нам делать?
— Ждать.
— Чуда? — съязвила я.
— Сейчас нас охраняют солдаты, которые активны в темное время суток. Они гораздо умнее рабочих, и сильнее. Так что ждем утра, когда солдаты заползут туда, где можно безопасно впасть в оцепенение.
— Впасть в оцепенение?
— Инсектоиды не спят, они цепенеют, — объяснил орионец. — Утром нас будут стеречь только рабочие, с ними легче справиться.
—
— Придется ждать. Отдыхай, пока есть возможность.
Я вздохнула. Положение хуже не придумаешь. Как можно в такой ситуации «отдыхать»? Оказывается, можно. Локен устроился, как мог, поудобнее, и закрыл глаза.
Но я так не могла, мне нужны были какие-то действия. Я изучила осторожно свою клетушку. Да, это все не сломать. Может, можно было бы сжечь, но я не психокинетик, чтобы силой мысли зажигать огонь, и ничего под рукой, чтобы добыть этот огонь, нет. И нет уверенности, что огонь смог бы пожрать эту клейкую слизь сверху. Пистолет-парализатор так и остался где-то в джунглях…
— Локен! — всполошилась я.
— Что?
— У тебя осталось оружие?
— Мазер бесполезен без подзарядки, а лазерный нож я выронил.
— Выронил! — охнула я. — Как ты мог выронить лазерный нож?
— Как? — саркастично переспросил он. — Очень просто. Когда на тебя нападают несколько инсектов, со спины, внезапно, и обездвиживают, удержать в руках оружие не получается. Только идеальные центавриане в такой ситуации не теряются.
Орионец снова меня поддел, но я не стала раздувать ссору. Пробурчала только:
— Ладно, прости.
— Ладно, прощаю. Спи, Унсури.
Мне ничего не оставалось, как тоже устроиться поудобнее и отдохнуть.
Периодически ловушки проверяли рабочие инсектоиды, обрабатывали сверху слизью. Мне в голову пришла идея. Я эмпат, а инсектоиды — создания низшего порядка. Сконцентрировавшись, я попыталась установить с кем-то из них связь, но они слишком быстро двигались и не давали мне такой возможности. Я попыток не оставляла, но усталость и душная ночь убаюкивали, и у меня стали закрываться глаза. Я сдалась сну.
Глава 14
— Унсури, — позвал Локен.
Я открыла глаза.
— Просыпайся.
— Уже проснулась, — перемежая слова зевотой, выговорила я голосом слабым и томным со сна. Удивительно, но я выспалась.
Было светло, но свет этот был рассеянным и скорее убаюкивал, чем пробуждал к действиям. Недавно прошел ливень, повысилась влажность; джунгли окутала удушливая пряность. Я почувствовала жажду и облизнула губы. Если бы не спала, смогла бы исхитриться и набрать в ладони воды, попить… А так еще неизвестно, когда мне удастся утолить жажду.
— Как ты? — спросил орионец. — Есть плохие симптомы?
— Вроде нет. У тебя?
— Тоже нет. Унсури, пора уходить. У нас есть два варианта действий. Первый вариант: нас вытащу я. Это будет шумно и грязно. Второй вариант: нас вытащишь ты. Это будет гораздо тише и цивилизованнее.
Я протерла глаза и внимательно посмотрела на Локена, оценивая, шутит он или всерьез сказал это. Мужчина спокойно ответил на мой взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, то, что сказал. У нас два пути к свободе. Выбирай, какой нравится.