Ловушка для советника
Шрифт:
Все пережитое рвало подкорку, хотелось уже все подробно рассказать Алану и выдать лайт-версию для Мидира, желательно, устроить показательную выволочку для кого-нибудь, кто попадется под лапу, скорее, доказывая себе, что он никакой не мальчишка, а взрослый, ответственный и сознательный ши, советник Благого двора и прочая и прочая. Джаред отогнал воспоминание, как он пытался доказать что-то подобное серой мохнатой собаке из другого мира. Щека непроизвольно дернулась, а губы сжались. Стоявший рядом стражник побледнел, выпрямился, хотя, казалось, дальше уже некуда, приложил кулак к
— Уважаемый советник, что-то не в порядке?
Джаред повел рукой, но молодой волк побледнел еще сильнее. Советник вздохнул и похлопал его по плечу:
— Все как обычно в Доме Волка, — и, помедлив, произнес начало девиза: — Честь и сила…
— Сила и честь! — радостно ответил страж и замер.
Джаред пошел дальше, несколько успокоенный. Его по-прежнему уважали и боялись, так что можно позабыть досадный инцидент. А может, не стоит забывать?
Очень, очень глупо! Он тогда определенно был не в себе.
— Уважаемый советник, если что нужно, вы только скажите!
— Что? — обернулся Джаред.
В голосе стража был не только страх и уважение.
— Вы это, как хотите, но в чуть чего мы все тут за вас жизнь отдадим!
— Лучше оставайтесь живыми и здоровыми, юноша, — не удержался Джаред, а мысли никак не оставляли в покое. Он заложил руки за спину и прошелся по галерее. Чистый воздух, всегда прохладный, не приносил успокоения, и советник расстегнул крючки у шеи.
А где он в себе? Может, именно здесь, в собственном доме, который внезапно расширился до границ неблагих земель и за его границами, где живет и процветает старый бог Лорканн.
Там, где его дом. Может, стоит признать то, что Джаред так долго не желал делать. Одиннадцать лет в собственной семье были незабываемыми и, что скрывать, крайне суровыми. Они научили его знаниям, вежливости, стойкости, но никак не любви. А Нижний мир полон любовью, здесь ее не стесняются даже суровые волки. И он здесь не чужой, его любят не за его заслуги, а любят просто его самого.
В общем, быть почти сыном Мидира и непонятно кем, но, определенно, привязанностью для Лорканна было ужасно. Ужасно почетно и ответственно.
Джаред вздохнул. В любом случае, это было лучше, чем быть чересчур любимым внуком для Джареда Великолепного.
Как ни странно, после того, как Джаред с Гранией, вернулся из неблагого королевства (предварительно убедившись, что Ллвид растерял боевой запал советника переженить «на нормальной Грании»), Джаред поймал себя на том, что скучает по неблагим. Причем не просто по неблагим, а по нескольким конкретным, что было с любой стороны необъяснимо, странно и паршиво. Временами советник находил себя во времени и пространстве, с некоторым умилением взирающим на неблагого королевского волка. После возвращения Бранн представлялся кем-то вроде родственника, связующего звена между самим Джаредом и теми, по кому он скучал, оставшимися.
Советника собственное умиление к Бранну изрядно пугало, нервировало, но заставляло смягчаться при очередной головомойке расшалившимся волчатам. Бранн стойко терпел и любое назидание, однако собственно ругать его больше не хотелось.
Отныне
Как потерянного неблагого сына, которого у Джареда никогда не было.
Как младшего родственника, слишком похожего на одного старого неблагого, чтобы внимательный советник мог это игнорировать.
Впрочем, за новыми заботами и треволнениями, собственной сложившейся семейной жизнью, впечатления о неблагом от начала и до конца путешествии, стали смазываться, отступать, оставляя после себя ощущение свободы и раскрывшихся горизонтов.
Поначалу Джаред долго удивлялся, искал истоки перемен, пытал Алана задушевными разговорами, насколько мог себе это позволить. Позже, когда ощущение перестало быть таким диким, а внутренняя свобода была распробована, благодаря любимой супруге, Джаред припомнил об одном своем внутреннем суеверии. Попытался осознать — зачем он просил у тени давно мертвого отца прощения или совета, и с ошеломлением пришел к выводу, что так происходило из-за инерции собственного воспитания. Строгость Мэрвина не отпускала его, Джареда, и через тысячи лет после смерти отца. Мысли о смерти слишком не вязались с нынешним положением дел, поэтому и их Джаред оставил прошлому. В конце концов, он пережил свои испытания, наступил момент выбраться из них, сделать выводы и пойти навстречу к новым — никто не сомневался, что они грядут. Разумеется.
Тем более неожиданной оказалась для советника собственная реакция на объявленный заранее визит в Черный замок одного престарелого неблагого. «Заранее», впрочем, сильное выражение для объявления о визите накануне.
Джаред подавился ужином, Грания с удовольствием отхлопала ему всю спину, Мидир улыбался, светился, довольный, как сытая виверна, Дей подначивал Бранна, а его неблагой друг аж приборы все уронил и свернул со стола часть тарелок.
Джаред надеялся, что выглядит не таким воодушевленным, как Бранн.
Репутацию, конечно, нужно было соблюдать, поэтому на следующий день он измыслил себе дел невпроворот, несколько встреч, с десяток интриганских ходов и два визита за пределы замка. Грания хмыкнула, но ничего не сказала, а прочих в свои планы он не посвящал.
Как выяснилось на следующее утро, все предыдущие две тысячи лет жизни Джаред не осознавал своих истинных возможностей. К объявленному времени визита, около полудня, все громоздкие дела были сделаны, советник искрутился юлой, но исхитрился выполнить собственный грандиозный план и оказаться во внутреннем саду тогда, когда туда опустился, приземляясь на четыре лапы, крупный черный грифон.
Зверь неба и одновременно земли знакомо щелкнул клювом, а Джареду послышался сухой смешок. Мгновение оборота, свойственное неблагим, закончилось еще быстрее, чем советнику представлялось, сердце отчего-то пропустило удар, а высокий голос и широкая улыбка словно вернули его в путешествие по неблагим болотам.
— Дорогой, с тобой все хорошо? Ты что-то побледнел? — Грания воспользовалась тем, что с грифоном здоровались Мидир и Бранн, подергала за рукав, отвлекая.
— Конечно, все в порядке, не волнуйся, — слух сам отфильтровывал знакомое «мальчишка» неподалеку.