Ловушка страсти

Лонг Джулия Энн

Именно это и попытался объяснить своей жене Джейкоб Эверси легким движением бровей. Своего рода пожатие плечами.

Сегодня все присутствующие за столом мужчины выглядели, помятыми. Им удалось одеться и застегнуться на все пуговицы, как подобало, но у тех, кому пришлось обходиться без помощи слуги, не хватало на лице бакенбардов, которые они случайно сбрили дрожащими с похмелья руками. И у всех были покрасневшие веки.

Йен Эверси нечаянно перехватил взгляд герцога. Он взял нож и медленно

поднес его к тарелке, разрезая кусок ветчины с видом разбойника, перерезающего горло своей жертве.

Йен шумно сглотнул.

— Йен, у тебя совсем нет аппетита, — с укором заметила мать. — Возможно, тебе следует меньше пить.

Герцог медленно прожевал, проглотил кусок и улыбнулся. Он совсем не любовался своим отражением в кофейнике.

Женевьева Эверси была, как всегда, спокойна, немного заспанна и прелестна в нежно-голубом платье, а ее волосы, вчера ночью струившиеся по плечам темным водопадом, оказались сегодня волшебным образом собраны и приручены. Женщины поступали так, чтобы показать своим волосам, кто хозяин.

Герцог не мог забыть прикосновения к ее волосам. К концу этой недели он вновь хотел увидеть их распущенными.

— Сегодня прекрасная погода, и я подумал, почему бы нам не отправиться в Роузмонт, — предложил он. — Это мое поместье в Суссексе. Я провожу столько времени в Лондоне, а там бываю редко. Это всего в часе езды отсюда, и дождь еще не превратил дороги в непроходимые.

— Очень любезно с вашей стороны, Монкрифф.

В ответ на настороженное замечание Джейкоба Эверси герцог одарил его холодным взглядом.

Внезапно Джейкоб пододвинул серебряный кофейник поближе к нему.

Изольда Эверси посмотрела на мужа и с трудом сдержала улыбку.

— Зачем вы, сэр?

Гарриет рассердилась, что кто-то взял на себя ее обязанности. Она подбежала к столу, засуетилась и сама налила герцогу чашку кофе, чтобы он ненароком не повредил запястье, если вдруг решится обслуживать себя сам.

— Я не знал, что у вас есть поместье в Суссексе, Монкрифф, — со слабой улыбкой заметил Гарри Осборн.

— Да, — непринужденно ответил герцог, — и там есть несколько картин, которые только и ждут взгляда знатока. Они достались мне по наследству. Хотелось бы больше про них узнать.

Под глазами Женевьевы залегли голубоватые тени. Она тоже почти не спала.

Пока она еще не встретилась с ним взглядом. Но это скоро случится.

— Возможно, мы с Женевьевой сможем вам помочь, — поспешно предложил Гарри.

Монкрифф не обратил на его слова никакого внимания.

— Кажется, где-то в доме у меня есть рисунок котенка, но я так давно там не был…

Миллисент улыбнулась. Она была не так уж простодушна, чтобы не понимать, когда над ней посмеиваются. И она ничего не имела против.

— Ты помнишь

лебедей? — внезапно спросила Женевьева. — Помнишь наш первый визит в Роузмонт, Миллисент? Нам захотелось там побывать, пока герцог был в отъезде.

— Они были великолепны, — согласилась Миллисент.

— А дом открыт, Монкрифф? — поинтересовался Джейкоб Эверси.

— Несколько дней назад я сообщил слугам, что могу провести там пару дней, так что все готово.

Гарри вскинул голову. Рука с вилкой застыла в воздухе. Костяшки его пальцев побелели.

Он осторожно положил вилку на тарелку и откашлялся.

— У вас… — Гарри был так напряжен, что его челюсти сурово сжались. — Я хотел спросить, лорд Монкрифф…

Все повернулись в сторону Гарри.

Красивый Гарри Осборн выглядел чуть потрепанным, проиграв в карты герцогу приличную сумму. От недостатка сна под глазами у него появились мешки. Возможно, он выпил слишком много коньяка? Или ворочался всю ночь, не в силах заснуть и думая о Женевьеве Эверси? Или о леди Миллисент Бленкеншип? Был ли он вне себя, когда поцеловал руку Миллисент после полуночи?

Скорее всего виной всему Женевьева Эверси, решил герцог.

То же самое было с ним прошлой ночью.

— Да, Осборн? — участливо спросил он.

— У вас в Роузмонте есть оранжерея?

Гарри пристально смотрел на него.

Гости начали с любопытством переговариваться. Широко раскрыв глаза, Женевьева посмотрела на Гарри, ошеломленная таким поворотом событий. Потом перевела взгляд на герцога и снова уставилась в тарелку, любуясь узором из роз по краю и аккуратно нарезанными кусочками яичницы.

Гарри ревновал. По крайней мере так ей показалось. Герцог подождал, пока воцарится тишина. Слабо улыбнулся и почти равнодушно ответил:

— А разве оранжерея есть не у всех?

Присутствующие за столом с таким напряжением пытались понять значение его слов, что можно было живо представить ход их мыслей.

Когда Гарриет уронила вилку, все так и подскочили на месте.

— В Роузмонте очень красиво, Гарри, — ласково сказала Женевьева. — Путь недолгий, и мы развлечемся. Тебе понравится. И подумай о картинах.

Она улыбнулась, и Гарри слабо улыбнулся в ответ. Монкриффа охватила волна жгучей ревности. Женевьева пыталась развеять сомнения молодого идиота. Она была чертовски внимательна.

— Это будет здорово, Гарри! — восторженно добавила Миллисент. — Лебеди! Едем!

— У меня другие планы, — быстро вставил Йен.

— Кажется, тебе пора поговорить со своим кузеном Адамом, — заметила мать.

Возможно, Адам помог бы Йену облегчить душу и вернуть аппетит.

— Не забудьте захватить альбом, леди Миллисент, — серьезно сказал герцог. — Там очень красиво.