Ловушка
Шрифт:
— Тогда расскажи мне об этом, чтобы я была готова.
— Нет, этого делать нельзя.
— Почему нельзя?
— Это должно стать для тебя сюрпризом. Если я тебе все расскажу, ты начнешь вести себя не так, а мама с папой подумают, что ты сама все придумала, и откажутся от собственной затеи.
Марина оказалась в затруднительном положении.
— Но они ведь уже все решили!
Анхела подумала, что надо ей хоть что-то объяснить.
— Нет пока. Они еще ничего не знают. У папы с мамой появится одна идея, и оба подумают,
Марина совсем запуталась. Вдруг ей показалось, что заниматься математикой легче, чем говорить с сестрой.
— А откуда ты знаешь, что им в голову придет какая-то идея?
Анхела вздохнула, а Лилиан от нетерпения облетела вокруг голов сестер.
— Лилиан уже сделала им соответствующие внушения. Она кое-что нашептала им на ухо, и родители думают над тем, что услышали. Затем они тебе кое-что предложат. Только согласись, пожалуйста.
— Когда это произойдет?
— За ужином.
Марине пришлось ждать несколько часов, чтобы понять, в чем заключается идея, с которой ей предстояло согласиться.
— Ветрянка не пройдет бесследно, — изрекла мать, нарезая хлеб.
— А как же Дублин? — спросил прагматичный отец, шумно хлебая гаспачо. [12]
— Деньги нам не вернут. Я узнавала.
Матери обычно всегда все знают и задают вопросы до того, как остальные догадаются, о чем идет речь.
— Как ты сказала? — проворчал отец. Когда разговор заходил о деньгах, у него тут же сильно портилось настроение.
12
Холодный овощной суп из хлеба, растительного масла, воды, уксуса, помидоров, чеснока и лука.
— Я так и сказала. Отказы от полетов и курсов не принимаются за двадцать четыре часа. Я на всякий случай не стала говорить об этом, но мне все объяснили.
— Что значит «на всякий случай»? Как же она поедет в Дублин с таким лицом и температурой?
Марина наседала на тефтели и молчала. При упоминании Дублина у нее сильно защемило сердце. Как раз в Дублине Анхела познакомилась с Патриком, но Марине вряд ли придется ступать по той же земле, что и ее любимый. Родители запретили ей все развлечения из-за проваленного экзамена.
Анхела летала в Дублин каждое лето и проводила там три фантастических недели. Открыто она об этом не говорила, но все и так было понятно. Сестра возвращалась с золотистой кожей, интересной и мерцающей. Она получала тысячи электронных посланий от итальянцев, французов и немцев, от имен которых пестрела ее адресная книга, а в ее «мессенджере» происходило настоящее вавилонское столпотворение.
Фрэнки, Гансы, Марселло, Пьеры и Кристианы… На Марину эти имена не производили никакого впечатления, она мечтала только о Патрике, которого увидела на фотографии с кружкой пива «Гиннес» в руке.
Патрик
— А эта?
Марина напрягла слух. Под словом «эта» обычно подразумевалась она сама.
И действительно, отец уставился прямо на нее. Он не имел такого обыкновения, но сейчас изменил своим принципам. Марине не нравилось, когда ее разглядывали, и она занервничала, предпочитая оставаться незаметной.
— А что если мы отправим эту вместо Анхелы? — поинтересовался отец, показывая на Марину ложкой.
Марина подавилась тефтелей. Значит, это и есть та самая идея?
Мать уронила вилку.
— Ты с ума сошел?
— Я это к тому, чтобы не пропала целая куча денег. В конце концов, ведь все уже оплачено.
Марина с посиневшим лицом давилась тефтелей, хватаясь рукой за горло, глаза у нее вылезли из орбит. Она стала центром внимания. Родители уставились на «эту», сидевшую за столом и также приходившуюся им дочерью.
Марина хотела воскликнуть «да! да!», но почти задыхалась.
— Но они отличаются друг от друга как небо от земли, — заключила мать, бросив на нее хмурый взгляд.
Однако не уточнила, кого из «них» имеет в виду под небом, а кого под землей, хотя все и так было ясно.
— Но они ведь сестры, правда? — прочавкал отец без особой уверенности в голосе.
Не успел разговор перейти к опасной и сентиментальной теме о внешности и родстве, как Марина выплюнула тефтелю и прокричала:
— Я согласна!
И она уговорила родителей. Горячо упрашивая, давая страстные клятвенные заверения, обещая вести себя так, что им не придется за нее краснеть, и что никто не догадается о чудовищном обмане — ведь она хотела заменить незаменимую Анхелу…
Марина добилась своего, сумела раздобрить мать и убедить отца в том, что он очень сообразителен.
Вскоре в самочувствии Анхелы наступило заметное ухудшение: она начала бредить и нести вздор. У Марины не было возможности расспросить сестру, дабы извлечь из ее сознания хоть малейшие сведения о Патрике, его жизни, не говоря уже о том, чтобы разузнать, где его искать.
Она стала догадываться, что затея с заменой весьма рискованна. Наверное, Патрик исчез с карты земли, а она может впутаться в неприятности, какие бывают во время похмелья.
Под покровом ночи Марина осмелилась задать фее несколько наводящих вопросов:
— Анхеле очень плохо?
— Очень.
— Насколько плохо?
— Хуже не бывает.
Марина задумалась, не означает ли «хуже не бывает» фатальную развязку? Но это невозможно! Анхела живуча по своей природе. Без нее земля перестала бы вращаться!