Ловушка

Карранса Майте

Ритуал посадки и боязнь «как бы чего не вышло» заставили ее испытать страх и забыть о проблемах, возникших в силу обстоятельств.

Конечно, всему виной было ее первое приземление. Марина чувствовала смутное волнение. Смутное потому, что она впервые посещала зарубежную страну, конечно, если не считать Андорры. А еще потому, что она, также впервые, в течение этих трех часов полета под чужим именем ощущала странное щекотание в ногах, помня, что ей придется пройти таможенный и паспортный контроль. Что было связано с большим риском. Ей ведь предстояло

не только выдать себя за Анхелу, но также убедить ирландского специалиста по определению личности в том, что она не выдает себя ни за кого другого.

Марине пришло в голову, как это обычно бывало перед экзаменом, что чем ближе самый драматический час, тем больше она о нем думает и представляет (но забывает, едва все закончится).

Дублин пел, пил и смеялся в своих пабах, не обращая внимания на дождь, заливавший брусчатку улиц, и страхи Марины. Эхо скрипок разносилось далеко и приглушалось каплями, барабанившими по большим окнам аэропорта.

Марина взгрустнула. Наверное, она так и не увидит настоящую зеленую Ирландию и вернется, так и не отведав жалкую пинту «Гиннеса» в обществе Патрика, о котором столько мечтала.

Она брела по коридорам аэропорта за вереницей пассажиров, стараясь ускользнуть от странного соседа, чтобы не дать тому повода заговорить с ней и напомнить о ее щедром обещании достать ему компьютер.

Марина шла настороженно, молча думая, что между ней и Анхелой огромная разница, а еще о невыносимой комедии, в которой она собиралась сыграть роль своей старшей сестры. Ее ведь обязательно разоблачат! Даже нелюбопытный человек с показателем умственных способностей шестилетнего ребенка первым делом заметит, что у нее крашеные волосы и линзы… Разве это упустит из виду опытный ирландский таможенник, имевший опыт перехвата террористов ИРА?

Марина была неисправимой пессимисткой. С каждым шагом она теряла уверенность перед ситуацией, в какой оказалась несколько минут спустя: группой таможенных чиновников, которые испытывали профессиональное раздражение от того, что через их кордоны проскальзывали потенциальные террористы. Таможенники явно обожали жестоко издеваться над подростками, которые хотели сойти за своих сестер.

Марина изводила себя, не в силах справиться с паникой и не видя дальше собственного чемодана, а поэтому оступилась, когда изумленные Антавиана и Луси без всякого притворства дали ей знак, в чисто испанской манере указав пальцами куда-то вперед:

— Смотри, Анхела!

Марина откликнулась на имя Анхела, только когда сообразила, что обращаются именно к ней, подняла голову и… ужас. Более красноречивой картины было трудно представить.

Странного типа задержали!!!

Огромный немецкий пастор рылся в своей ручной клади, а человек из военной полиции в каске, с дубинкой и пистолетом, с грозным видом и говоря на совершенно непонятном английском, уводил в наручниках Цицерона из «Дракон Хана», который только что предъявил свой паспорт у таможенного окошка.

Все было сделано тактично, тихо, в чисто европейском духе.

Мстительную

Антавиану мгновенно охватили кровожадные чувства:

— Твоего парня задержали!

Марина тут же перешла к обороне:

— Это не мой парень. Я его совсем не знаю.

— Вот как? Тогда почему ты хранишь его фотографию и держишься с ним за руки?

Марине хотелось надавать ей пощечин за бестактность. Злобная коротышка за ней шпионила!

— Мы встретились случайно.

— Уж конечно! И поэтому вы просто приклеились друг к другу у двери в туалет.

— Я всего лишь спросила, стоит ли он в очереди.

— Ха! Ха, не рассказывай! Я вас видела!

— К чему было бы мне скрывать, что это мой парень?

— Потому что он странный, и ты его стыдишься.

Марине ответ показался удачным, и она занервничала.

— А почему его увели?

Ей не следовало задавать этого вопроса.

Антавиану понесло…

— За провоз наркотиков… убийство или… за подделку документов!

Марина вздрогнула. У нее осталась его фотография. Она разговаривала с ним. Найдутся свидетели. Ей придется объяснять, что ее связывает с этим типом. И скоро выяснится, что она не та, за кого себя выдает. Ей будет трудно убедить таможенников в своей предполагаемой невиновности.

Луси также встревожилась.

— И что они сделают с этим беднягой?

Антавиана подлила масла в огонь.

— Его будут пытать и вынудят сознаться.

— В чем сознаться? — Марина вздрогнула.

— Его заставят назвать имена соучастников!

Марина начала глупо защищаться, тем более что ее никто ни в чем не обвинял.

— Я же сказала, что незнакома с ним!

Луси успокаивала ее, или пыталась успокоить.

— Не волнуйся, ты не совершила ничего незаконного.

Марина побледнела. Луси попала точно в цель. Марина поставила себя вне закона. Она совершила преступление, выдав себя за другую… Она поплатится за это тюрьмой или электрическим стулом…

Антавиана подтолкнула Марину, чтобы та двигалась вперед и не задерживала очередь.

— Давай же, подруга, иди. Боишься?

Марина и вправду очень испугалась, за считанные секунды решив, что если ее поймают, она во всем сознается, ведь если кто и должен сесть в тюрьму, то лучше пусть это будут ее достигшие совершеннолетия родители и Анхела.

Марина всем заявит, что ее, несчастную малолетку, обманули, и что она стала жертвой махинации коварных взрослых и летающей феи. (Конечно, фею лучше не упоминать, в это никто не поверит.)

Она нисколько не сомневалась в том, что произойдет через несколько минут, и уже зрительно представила себе сцену задержания своей семьи: звонят в дверь, оглашают судебное решение, мать рыдает, ее руки оказываются в наручниках, к Анхеле приезжает скорая помощь. Марина прощается со всеми и говорит, что донесла на них только потому, что ее пытали, а потом просит никого не тревожиться, потому что она будет поливать комнатные растения во время их отсутствия.