Ложь и честь

Геллер Ирина

Новый энергетический разряд вспыхнул прямо в одной из групп десантников. Черные молнии, словно щупальца, появились из возникшей пространственной дыры, пронзая тела людей и выгибаясь под всеми возможными углами. Попавшие под удар несчастные заживо запекались в собственных доспехах, крича в жутких предсмертных муках.

Эдвард взмахом клинка перерубил еще одного демона, а потом ударом кулака проломил голову ближайшему зомби, вложив всю силу электронной мускулатуры доспеха. В следующий миг дыхание сбилось, а ноги стали как свинцовые, едва получилось сделать новый шаг, словно сила гравитации моментально выросла в несколько раз, прижимая к каменным плитам террасы.

Перед глазами все

плыло, ощущения были такие, словно в кровь накачивали наркотики, тормозившие реакцию. Из носа и ушей пошла кровь, будущий барон чувствовал, как капли стекают по коже, оставляя красные следы. Второй шаг сделать уже не получилось, тело и доспехи стали настолько тяжелыми, что Эдвард упал на одно колено, тяжело дыша и пытаясь хотя бы распрямиться, но неизвестная сила все равно прижимала его к земле. Один из монстров, выглядевший, словно освежеванный, с бугрящимися мышцами, одним пинком повалил его на спину, и у наследника бароната не хватило сил, чтобы встать. Он видел, как солдаты королевства падали вокруг, захваченные теми же силами, не способные даже удержать собственное оружие. И как их потом добивали твари, беспомощных раздирая на куски голыми руками.

«Будущий барон… Наследник феода… Последняя надежда своего отца…» — его голова чуть не взорвалась, когда в ней зазвучал сухой старческий голос, буквально сочившийся ядом и ненавистью. — «Такой гордый, такой наивный… Еще не подозревающий, что весь твой мир идет по пути разрушения и должен сгореть в великом пламени…»

Эдвард едва смог заставить себя перевернуться и привстать, пока каждое движение отдавалось в голове тупой ноющей болью и позывами рвоты. Перед глазами все кружилось, краски смазывались и становились ярче, как под влиянием стимуляторов сознания. Но он видел перед собой высокий силуэт в темной угловатой броне, будто составленной из острых осколков черного стекла, и именно с этим существом голос и ассоциировался.

«Вы слабы, ваши потуги жалки. Этот мир даже слабее, чем можно было предполагать. Ваши души уязвимы, ими легко управлять. Вы все здесь умрете».

Говоривший протянул руку, и словно по одному его желанию сразу несколько транспортов вспыхнули из-за взорвавшихся топливных баков. И еще пытавшихся защищаться солдат, и наседавших на них монстров охватило огнем, сжигая корчившиеся фигуры за считанные секунды.

Эдвард едва смог встать на колени, чувствуя, что голова в любую секунду может лопнуть. Из глаз шли кровавые слезы, оставаясь на ресницах, и весь мир будто задернуло красной пеленой. Он не мог в эти минуты даже шпагу нормально поднять, упорно отказываясь выпускать оружие из рук и пытаясь снова встать на ноги, не желая умирать на коленях. От одного движения руки это нового, невиданного прежде врага его сердце будто сжали ледяные пальцы, глубоко впиваясь в плоть. Больше даже вздохнуть не получалось, он раскрыл рот, тщетно пытаясь хотя бы закричать.

«Вы слабы. Я вижу. Я вижу, что вы ни на что не способны. Все закончится быстро. Жатва будет недолгой».

Боевой робот со штурмовым щитом, заляпанным слоем крови и рваных внутренностей, с низким гуденьем прорвался вперед, выстрелом из модельного дробовика на правом наруче снеся голову ближайшей твари и всем весом смяв еще пару ближайших, отчего во все стороны полетели брызги. Штурмовая машина, выглядевшая так, будто только что выбралась из разделочного цеха, крушила все на своем пути, разряжая во врагов остатки боезапаса. Удар штурмовым щитом буквально снес вставшего на его пути монстра, и следующий выстрел дробовика пришелся уже в существо, положившее всю королевскую

пехоту одним движением. В стороны полетели осколки стекла, а из появившейся дыры в броне пошел черный, вьющийся и быстро растворяющийся дым.

С руки существа соскользнул новый виток молний, но они только порвали выставленный щит. Робот дважды выстрелил из дробовика по новому врагу, каждый раз вышибая новые брызги стекла во все стороны, а после врезавшись в него со всей силы, сминая собственным весом. Его противник от такого удара отлетел на несколько шагов, врезавшись в стену, и ужасное чувство, давившее на сознание, исчезло в ту же секунду. Эдвард почувствовал, как в его теле снова забилась жизнь, а сознание прояснилось, он снова смог подняться и схватиться за оружие.

«Это ничего не изменит!»

Новый ментальный удар был несколько слабее прежних, словно существо не могло сконцентрироваться. Однако боевой робот, определив самого опасного противника, уже не останавливался. Заговорил импульсный пулемет, всаживая в стеклянное тело заряд за зарядом и каждый раз прошибая его насквозь. Эдвард зашатался, снова услышав этот голос, но теперь уже смог удержаться на ногах, чувствуя одновременно целую гамму эмоций, от удивления до холодной ненависти к такому врагу, о существовании которого до сего момента никто и не подозревал.

Новая пулеметная очередь расколола и снесла твари голову, последний напуганный и полный бешенства вопль прервался на самой высокой ноте, и чувство чужой воли в голове будущего барона исчезло. Боевой робот, убедившись в уничтожении цели, только щелкнул автоматикой перезарядки модульного вооружения и повернул бронированную голову с промятым лицевым щитком в сторону Эдварда, считывая данные его доспеха и убеждаясь в безопасности офицера. А сам человек на мгновение даже забыл о том, что находится посреди поля боя, глядя на полностью кибернетическую машину, лишенную всего человеческого, на которую совершенно не влияла ментальная мощь врага.

* * *

И теперь, стоя в безопасности на борту космической станции, подконтрольной Тристанскому баронату, Эдвад Тристанский, молодой барон могущественного феода, передернулся от одного только воспоминания о том чувстве беспомощности и отчаяния при виде существа, которое он до сих пор не мог назвать человеком. Того, кого он поклялся снова убить.

Случайность помогла тогда избежать ему смерти. Случайность в лице машинного мышления, искусственного интеллекта, лишенного человеческих слабостей, а потому неуязвимого для силы той твари. Случайность, которую Эдвард потом обратил в преимущество, и которое, как он чувствовал, однажды снова может понадобиться.

— Барон… Прошу прощения, если отвлекаю… — Знакомый голос раздался под самым ухом, и Эдвард обернулся, увидев представителя Остезейского союза при своем дворе, Линка Де Кессерилда, высокого и стройного выходца воздушных городов союза. С острыми чертами лица и неподвижным взглядом он производил впечатление вечно грустного человека, но в действительности чувство юмора ему было не чуждо. Просто улыбаться не любил, особенно на людях. Как и любой другой остезеец, он прежде всего ценил время и деньги, и в эти минуты, на банкете вместе с остальными гостями, Линк ощущал себя ничем не занятым бездельником. Облокотившись об перила рядом с бароном, он болтал в воздухе бокалом с остатками вина. — Вы слишком мало времени уделяете гостям, чтобы считаться радушным хозяином. Как только дело доходит до банальной пьянки и дешевых разговоров, вас не видно и не слышно. А многие из них хотели бы поболтать с вами именно на такие ничего не значащие темы… Барон, вы меня вообще слушаете? Вы слишком задумались…