Ложь
Шрифт:
– Прошу тебя, папа… Оставим это.
– Почему мы должны оставить это?.. Больше всего на свете меня интересует твое счастье. А за-
тем счастье Вероники. Я очень хорошо видел их вдвоем, они куда-то направлялись… Что произошло, отчего, что-то изменилось?.. Когда мы выпьем шампанское на твоей свадьбе?..
– Этого я не знаю, папа.
– Ты до сих пор не решился поговорить об этом с кузиной?..
– Я говорил.
– Ну, и…
– Я сказал ей все, что хотел… а
– Подождать?..
– Чтобы подумать, разобраться в своих чувствах, чтобы быть уверенной в моих; я думаю, что
это преходящий каприз, блажь избалованной девчонки…
– Если только это не что-то большее, ты должен убедить ее передумать.
– Я от всей души надеялся, что сумею это сделать, папа. Я разговаривал с ней ночью, на танцах, уже почти две недели назад, я чувствовал уверенность в себе самом, силу, оптимизм, я был самонаде-
янным… теперь все по-другому.
– Из-за Сан Тельмо?..
– Деметрио де Сан Тельмо стоит в десять раз больше, чем я, отец, и Вероника в достаточной
степени женщина, чтобы понимать это и ценить.
– Не говори так. Не принимай эту идею окончательно – борись, защищайся, покажи, какой ты
есть, и чего ст'oишь, храбро соперничая за ее сердце. Вероника – славная; она знает тебя, любит, и
если ты так сильно ее любишь, то стоит потрудиться…
– Это – правда! Я так ее люблю, так сильно… что моя огромная любовь должна послужить до-
бавкой к моим достоинствам, которых мне не хватает… Я безумно люблю ее, отец, обожаю, боготво-
рю! Я всеми силами буду бороться, чтобы отвоевать ее… Она была моей, я делал ее своей… и… Вир-
хиния!..
36
Повернув голову, Джонни увидел Вирхинию, стоящую в дверях кабинета, жадно слушая его
слова, с бледным прекрасным лицом, перекошенным от тоски ртом и сверкающими огромными, ясны-
ми глазами…
– Простите, простите, ведь я пришла прервать вас... Я искала дядю Теодоро. Тетя Сара поручила
мне разыскать его. Она в своем кабинете… Ты хочешь пойти, дядя?..
– Я иду туда.
Он вышел, а тем временем Вирхиния направляется к Джонни со слезами на глазах, чтобы пого-
ворить с ним.
– Прости меня, Джонни, прости. Я не хотела подслушивать, это произошло невольно… Но меня
сильно огорчило… Доставило мне огромную боль то, что ты сказал.
– Это не должно причинять тебе боль, я не вижу причины, по которой ты можешь плакать.
– Еще раз прости меня… Мои слезы уже высохли, мои бедные слезки. Мои тебя, вероятно, толь-
ко сердят…
– Вирхиния!..
– Но я больше не тревожу тебя, не хочу надоедать тебе. Видишь?.. Я продолжаю плакать против
своей
Прости меня,.. извини… Я ни на что не гожусь…
Вирхиния тихонько вышла, пересекла холл, одновременно вытирая слезы, и, возможно, наде-
ясь, что голос Джонни остановит ее, что он подойдет к ней сзади, чтобы утешить. Однако Джонни
сделал только один шаг и остановился, увидев другую девушку, воспламенившую его мечты, его сны, заполнившую его душу…
– Вероника!..
– Что случилось, Джонни?..
– Ничего, или почти ничего.
– Вирхиния вышла заплаканной.
– Ты же знаешь, что для этого ей немного было нужно.
– Разумеется, но…
– Бедняжка, она очень хорошая, но невыносима!..
– Джонни!..
– Она продолжает оставаться той же малышкой, которая не не давала мне играть, когда я видел
ее дома на каникулах. У нее не было развлечений, которые не вредили бы мне; а затем были всякие
нежности, жеманство и слезы.
– Так-так…
– Ты улыбаешься?..
– Что еще я могу делать? Она оказывает мне любезность, показав, что впервые ее метод не уда-
ется.
– Ее метод?.. Ты думаешь, что она такая по плану?..
– Не знаю, что тебе и сказать. В жизни та Вирхиния, которая представляется тебе таким про-
зрачным созданием, для меня – загадка.
– Как ты сказала?.. Загадка?..
– Она гораздо умнее, хоть ты и смеешься… Хотелось бы думать, как ты.
– Она чем-то навредила тебе, Вероника? Ты за что-то на нее обиделась?.. Скажи мне правду.
– Я, не спеша, думала об этом – у меня нет ничего конкретного, чтобы обвинять ее, а даже если
бы и было, то я не сделала бы этого, так что давай оставим эту тему в покое.
– Почему ты не поступила бы так?.. У тебя нет ко мне нужного доверия? Ты настолько мне не
доверяешь?
– Ясно, что есть, но мне не нравится осуждать других. Каждый из нас такой, каким сотворил его
Бог – со своим образом действия, своим поведением – одни взлетают высоко, как орлы, другие полза-
ют, как червяки…
– Что ты хочешь сказать?.. О ком говоришь?..
– Ни о ком. Это был образ, чтобы понять…
37
– Вероника…
Он нежно взял ее задрожавшую руку в свои, словно хотел спасти от чего-то, и пристально по
смотрел в ее черные глаза умоляющим взглядом.
– Вероника!.. Какой ценой я смогу заслужить твою любовь? В обмен на какое мужество, какую
жертву, какой подвиг?..
– Джонни, дорогой, мы договорились не говорить о любви какое-то время.