Ложь
Шрифт:
– О, нет!.. Откуда Вы это взяли?
– Да ниоткуда. Ну, ладно… мне показалось, на секунду я испугался. Надеюсь, Вашего брата не
встревожило то, что он нашел нас здесь.
– Не волнуйтесь… Джонни хотел бы, чтобы никто не приближался к Веронике, но он не может
предотвратить ни того, что весь цвет общества тянется к ней, ни того, что она ко всем благосклонна.
– Хм…
– Это естественно. Она такая хорошенькая и привлекательная, вот он слегка и потерял голову…
Вероника
– Какие примеры?.. Какая вина?..
– Н
е з адавайте мн
е вопросы. Я говорила так, как будто Вы были в Рио-де-Жанейро. Я думала,
Вы в курсе того, что известно всему обществу; но раз Вы не знали, я не должна говорить ни слова…
– Прошу Вас, расскажите об этом.
– Это было бы нехорошо…
– Если об этом знает весь свет, какая разница, что узнает еще один?
– Ну, хорошо… Если об этом не расскажу я, расскажет другой. Родители Вероники вели жалкую
жизнь, ее отец был гулякой, который поневоле свел в могилу ее бедную мать, когда Веронике не ис-
полнилось еще и пяти лет. С тех самых пор она жила только с ним, среди его слуг и любовниц… Об
этом доме рассказывают гадости… Представьте, чего она насмотрелась и чему научилась там. Когда, наконец, этого скверного человека убили, Вероника пришла в дом тети Сары, но ситуацию было уже
не исправить.
– Сколько лет ей тогда было?..
– Думаю, что больше девяти. У нее уже был свой сложившийся характер, бросающийся в глаза.
– Ну и ну!
– Вы не знаете, как страдает из-за нее бедная тетя Сара. Однако, я поступаю очень плохо, рас-
сказывая все это… Я подхожу меньше всех, чтобы рассказывать. Я очень ее люблю, и от всего сердца
28
прощаю те плохие мгновения, что она мне доставляет. Ведь она не виновата, правда?..
Деметрио не отвечает, он лишь смотрит пристальным, обжигающим взглядом в эти ясные гла-
за; этот мягкий рот, улыбающийся целомудренно, почти по-детски, эти нежные щеки, эти застенчи-
вые, скромные монашеские движения… – и волна неприязни, которую слова Вирхинии подняли в его
душе, гаснет словно перед безрассудством безумца, перед невольной обидой младенца. Искушение
продолжить расспросы вновь овладевает им…
– Ваш кузен влюблен в Веронику, не так ли?
– В мгновение ока в Веронику влюбляются все… Она же никого не может любить подолгу. Что
случилось? Почему Вы встали? Хотите танцевать?
– Я катастрофически плохо танцую, сеньорита… Но мы можем прогуляться по террасе. Эта ночь
по-летнему теплая…
– Да, Вы правы. Идемте на террасу.
***
С другой стороны салона
свежие переплетающиеся ароматы жасмина и жимолости. В конце танца Джонни использует момент, чтобы вместе с Вероникой удалиться от остальных.
– Как жарко этой ночью… Слишком жарко. Не хочешь, чтобы мы вышли подышать?.. Мне по-
чти плохо.
– Танцуя, я это заметила. Ты ни на секунду не попал в такт… Что с тобой происходит?
– Ничего.
– Тебе не нравится?..
– Нет.
– Что бы ты ни говорил…
– Пустяки. Не было более скучного праздника, так не хватает еще танцевать кадрили, или лан-
сье. Какая глупость! Словно мы живем шестьдесят лет назад, или…
– Но, Джонни!.. Этим утром ты с восторгом говорил о величественной атмосфере, которую со-
храняют все праздники в нашем обществе…
– Вероятно, я был в хорошем настроении этим утром.
– Да уж, конечно, в лучшем, чем сейчас. Тебе не понравился ужин?..
– Можешь издеваться. Это – твое любимое развлечение…
– Джонни, что ты говоришь?.. Когда я над тобой издевалась?
– Каждую секунду… Ты хранишь все свое внимание и уважение для посторонних.
– Не станешь же ты это связывать с сеньором Сан Тельмо? Он был твой гость.
– И поэтому ты заботилась о нем, Вероника?..
– Я считаю, что это составляет часть моих обязанностей, учитывая, что я живу в этом доме…
– Разумеется. Однако, ты казалась такой довольной, беседуя с ним, была так заинтересована, слушая его…
– Он – необыкновенный мужчина. Я поняла, почему ты мгновенно почувствовал к нему симпа-
тию. У него странный и притягивающий образ жизни…
– Я боялся, что ты думала обо всем этом, слушая его, пока я смотрел на тебя издали, в столовой.
Ты не замечала больше никого, кроме него…
– Я должна была смотреть на него, поскольку он разговаривал со мной.
– А вот я – нет, я смотрел на тебя, только на тебя. Моя соседка по столу имеет для меня неболь
шое значение…
– Так это Вирхиния. Боже правый!..
– Почему ты посадила ее рядом со мной?..
– Это тетя Сара. Она расставляла карточки по местам. С другой стороны было логично, что она
посадит рядом с Королем праздника Вирхинию, девочку, взлелеянную в этом доме…
– Ты знаешь, что для меня ты – прекраснейшая, единственная в мире.
29
– Да уж…
– Почему ты не подготовила для меня местечко рядом с собой, как сделала это для Деметрио де
Сан Тельмо?..
– Это – другое дело. К тому же он вовремя попросил меня об этом.