Ложка дегтя
Шрифт:
Понимальник – устройство, позволяющее понимать речь любого разумного существа и разговаривать на его языке. А хамелеонник – это такой бесформенный балахон, который можно запрограммировать под любую одежду. Конечно, если присмотреться, можно заметить отличия от одежды аборигенов, но беглым взглядом определить трудно, хамелеонник это или настоящая одежда.
Одеяния аборигенов не удалось воспроизвести с абсолютной точностью. Я запрограммировал хамелеонник приблизительно по той одежде, которую разглядел в бинокль с расстояния трёх километров. С собой я взял ещё сенсорный планшетник с картой
Мы с Виталиком осторожно двинулись по тропинке через заросшее жёлтыми цветами поле к городишке, который перемещенцы представили нам как самый крупный город в средней полосе. Я шёл, время от времени останавливаясь и поворачиваясь из стороны в сторону. Аналитик (мы, дилаперы, называем его «суфлёр»), сидящий на Земле, должен был увидеть чёткую картинку, идущую с моей закамуфлированной видеокамеры. На этот проект аналитиком назначили знаменитого Пашу – парня умного, но ленивого и рассеянного до безобразия. Зато он умел по видеоизображению делать потрясающие по глубине выводы. Мы с ним на пару с полдесятка проектов сделали.
Я постучал пальцем по переговорнику, вызывая суфлёра на связь.
– А, разрушитель миров! – поприветствовал меня Паша.
Слышно было, как он торопливо дожёвывает. Я хорошо представил его – толстяка неформального вида в джинсах и клетчатой рубахе, сидящего перед монитором с неизменной кружкой в руках. С утра в кружке - кофе, ближе к вечеру и при отсутствии начальства – пиво.
– Чего так долго копались? – спросил аналитик, сглотнув. – Эксклюзы, небось, нашли пару тонн?
У Паши очень странный юмор, понятный только ему.
– Не нашли. Без твоих советов никак не ищется, – «пошутил» я в стиле аналитика.
«Взять бы тебя и отправить в какой-нибудь военно-тоталитарный мирок для перевоспитания», - подумал я и улыбнулся, представив, как себя будет чувствовать Павлик со своей серьгой в ухе, бородёнкой и причёской-хвостом среди брутальных военных. Сидеть и ехидничать на родной Земле в уютном кабинете с кружкой кофе в руках каждый может!
– Город хоть покажи, - попросил аналитик.
– Как я тебе покажу, не дошли ещё.
– Ну, наблюдать-то его наблюдали?
Вкратце я рассказал суфлёру о малоэтажках без дверей и радостных горожанах.
– Так, так… Без дверей, говоришь… - начал рассуждать вслух Паша.
– И не видно никакой хозяйственной деятельности: ни дыма заводского, ни полей вспаханных…
– Какая пахота! – рассердился я. – Здесь лето в разгаре! Сам посмотри.
Я несколько раз повернулся вокруг себя, чтобы показать отсутствие крестьянской страды и вдруг заметил стремительно приближающегося к нам человека, едва заметного из-за клубов пыли.
– Потом поговорим, впереди
Клубы пыли подкатились к нам, и из них высунулась физиономия аборигена. Румяная такая физиономия, жизнерадостная.
– Вам помочь, ребята?
Я обрадовался, что понимальник сработал нормально. А то, говорят, в некоторых мирах он не может распознать речь местных жителей. Если, скажем, те общаются запахами или телепатией, тут никакой понимальник не поможет.
– Спасибо, мы как-нибудь сами, - вежливо ответил я, дружелюбно улыбаясь.
Чужая речь лилась из меня как родная.
– Если вы в город, так зачем время зря тратите. Перепухальника нет? Ну, тогда влево идите, там общественный анизотроп. Хотя пора бы уж личным обзавестись, как я.
– Да мы не спешим, - брякнул Виталик.
Я еле сдержался, чтобы не треснуть его по лбу. Кто его за язык тянет! Мне немедленно вспомнился один неуютный мирок, в котором жители, как муравьи, работали чуть ли не сутками без отдыха и перекуров. Там любые неспешные прогулки карались смертью.
– Время только теряете, - посетовал абориген. – Взяли бы скоростных действяков горсточку, если пешком гулять любите. У меня парочка осталась. Задублить?
Он показал пару каких-то предметов, настолько странных, что описать словами их бы не получилось, как ни старайся.
– Нет, спасибо, - отказался я осторожно. – В другой раз.
– Ну, как хотите.
Абориген стремительно умчался, оставив за собой целые облака дорожной пыли.
– Сапоги-скороходы? – спросил Виталик, указывая вслед шустрому аборигену.
– Он же сказал, анизотроп, - недовольно отозвался я, доставая планшетник.
Попадая в новый мир, я всегда завожу специальную табличку, в которой отмечаю любые предметы, претендующие на эксклюзу. В нынешней табличке появились две строки: «анизотроп» и «скоростной действяк». Что это такое, где доставать и сколько это стоит нам ещё предстоит выяснить.
Когда мы достигли окраин города и встретили первых аборигенов, я понял, что мы попали в мир каких-то суперменов. Все аборигены, попадающиеся нам по пути, были рослые, фигуристые, с правильными чертами, как на кастинге для рекламного журнала. В бинокль это было незаметно. Мы со стажёром выглядели страшненькими задохликами на их фоне. На нас почти не обращали внимания, только иногда случайный прохожий бросал сочувствующий взгляд, мол, откуда вы взялись, доходяги. Увы, первое правило дилапера – потеряться в толпе – было невыполнимо. Кто его знает, может в этой суперменной стране за хлипкое телосложение можно сесть в тюрьму или ещё чего похуже.
Но пока нас не трогали. Я принял решение двигаться к центру города по широкой улице, почему-то не покрытой асфальтом (под ногами была короткая жёсткая трава), по пути осматривая торговые точки и, заодно, высматривая жертву для зацепа. Однако жертва пока не находилась. Зацепить можно человека недовольного, слабохарактерного, это знает любой дилапер-новичок. А тут у всех, как на подбор, уверенные волевые лица.
Я старался прислушиваться к диалогам прохожих, но ничего не мог понять:
– У тебя есть сборщило? Задубли.