Лучи жизни
Шрифт:
– Вот вам, господа, единый фронт народа (широкий жест в сторону депутатских скамей), свободных предпринимателей (патетический шлепок по письму Докпуллера) и науки (неопределенный жест в пространство). Отныне Великания владеет секретом, который заставит преклониться перед ее волей любую силу в мире. И я думаю, господа депутаты, что выражу ваши единодушные мысли и чувства, если от имени страны, народа, парламента и правительства принесу глубокую признательность нашим национальным гениям - господам Докпуллеру, Чьюзу и Мак-Кенти. Да здравствует национальное единение!
(Гром, взрыв, обвал аплодисментов.
Слово берет депутат Рэдчелл. Появление на трибуне коммунистического депутата сразу портит настроение ракам и крабам. (Шум и крики: "Красный заговорщик!")
Через сорок пять минут Рэдчелл начинает свою речь. Он заявляет, что все ораторы, выступившие после депутата Рони, сами разоблачили лицемерие правительства и обеих поддерживающих его партий. Они доказали, что не хотят использования лучистой энергии в мирных целях. Комедия с созданием комиссии только маневр для обмана изобретателя, для обмана народа.
(Шум на скамьях раков и крабов.)
– Военный министр, - продолжает Рэдчелл, - в своем усердии услужить хозяевам прочитал их письмо и этим разоблачил их подлинные цели. Впрочем, это уже ни для кого не секрет. Монополисты и правительство хотят использовать лучистую энергию для войны. Докпуллер и Мак-Кенти, которые тщетно пытались приобрести или отнять лучи у изобретателя, теперь хотят получить их в качестве подарка из рук правительства, да еще делают вид, будто это они преподносят государству подарок. Генеральный прокурор спешит на помощь и стряпает фальшивку против коммунистов.
Председатель:
– Будьте осторожны в выражениях, депутат Рэдчелл. Вы не имеете права называть сообщение прокурора фальшивкой.
Рэдчелл:
– Но ведь военный министр сам разоблачил своего коллегу. Пусть он объяснит: как коммунист, пробравшийся к Чьюзу якобы с тем, чтобы похитить лучи для Коммунистической державы, вынудил профессора Чьюза подписать договор в пользу Докпуллера? Крабам и ракам логика, конечно, не нужна, но каждый непредубежденный человек скажет: господин прокурор, господин генерал, концы с концами у вас не сходятся!
Ванденкенроа (с места):
– Не путайте разные вещи. Договор подписан профессором Чьюзом позже: уже после того, как профессор был освобожден и убедился в вероломстве коммунистов.
Рэдчелл:
– Неправда, генерал!
Председатель:
– Депутат Рэдчелл, вторично предупреждаю вас. Будьте осмотрительнее в выборе выражений.
Рэдчелл:
– Передо мной номер газеты "Рабочий", где профессор Чьюз опубликовал договор. Давайте сверим текст и даты. Другого договора Чьюз никогда не подписывал. Но и от этой вынужденной подписи он отказался. Военный министр торжественно зачитал здесь письмо Докпуллера, а почему от парламента, от народа скрывают то письмо Чьюза, где он снова опровергает обвинение против коммунистов?
Ванденкенроа:
– Какое письмо? Письмо профессора прочитано.
– Другое письмо...
–
– Ложь!
Возглас этот раздается с верхней галереи. Все поворачиваются, часть депутатов встает. Наверху шум. Человек пробирается к барьеру и, свесившись в зал, кричит:
– Ложь! Отец прислал такое письмо!
(Шум, крики: "Чьюз-младший!", "Выведите его!", "Оскорбление парламента!")
Председатель (стучит молотком и старается перекричать шум):
– Приказываю удалить мешающих работе парламента.
(На галерее возгласы: "Насилие!", "Где свобода слова?", "Прочтите письмо Чьюза!")
Председатель (в ярости):
– Удалите постороннюю публику! Всех! Немедленно!
(Невероятный шум, крики. Охрана выводит публику с галереи.)
Через полчаса Рэдчелл получает возможность возобновить речь:
– Я требую, чтобы было прочитано письмо, о котором говорил сын Чьюза.
Председатель:
– Депутат Рэдчелл, в третий раз призываю вас к порядку. Вы не имеете права ссылаться на безответственные выкрики посторонней публики.
Рэдчелл:
– Профессор Чьюз-младший отвечает за свои слова. Я требую...
Председатель (раздраженно):
– Депутат Рэдчелл, немедленно прекратите пререкания с председателем. Извольте подчиниться!
(Крики: "Гоните красного!")
Рэдчелл:
– Хорошо, господин председатель. Вы правы. Такова свобода в нашей Великании. Она, эта свобода, означает, что прокурор может свободно клеветать на коммунистов, военный министр может свободно расстреливать рабочих и свободно устраивать провокации, чтобы разжечь мировую войну, господин председатель может свободно удалять постороннюю публику из парламента. Но ведь "посторонняя публика" есть и за стенами парламента. Ее вы не удалите, потому что это весь трудовой народ, это рабочие. Они не позволят ни расстреливать себя, ни гнать на бойню ради интересов докпуллеров. И что бы вы тут ни решали, господа депутаты, рабочие отвечают: долой поджигателей войны!
(Громовой рев. Крабы и раки вскакивают с мест. В воздухе мелькают сжатые кулаки. Под общий шум Рэдчелл сходит с трибуны.)
Через полтора часа непрерывного рева председатель, основательно поработавший молотком, заявляет, что перед голосованием закона о создании комиссии по лучистой энергии депутат Лудвер желает внести дополнения от имени левых демократов ("люди").
Лудвер предлагает назвать комиссию так, как ее называл Рони, и включить в закон "план оздоровления", а также указания об использовании энергии в сельском хозяйстве.
– Развернувшиеся прения, - продолжает Лудвер, - в особенности выступление депутата Рэдчелла, а также оговорка в письме профессора Чьюза о мирном использовании лучей требуют принятия специальной статьи, категорически запрещающей использование лучистой энергии в военных целях.
(Новый взрыв негодования среди раков и крабов. Крики: "Люди продались коммунистам!", "Красный подпевала!")
Через полчаса выступает генерал Ванденкенроа с решительным возражением против всяких дополнений, в особенности последнего, по следующим причинам: