Лучше подавать холодным
Шрифт:
– Единственное существо, которое меня понимает. Идемте ко мне в палатку. Там есть фрукты… Эндиш! Присоединяйся!
Взбешенный Риграт ринулся за ним, озадаченный Эндиш поспешил следом. Миновав Нокау, стоявшего с обнаженной кривой саблей на страже перед входом, все трое нырнули в прохладную полутьму палатки, увешанной трофеями былых побед. Коска любовно провел рукою по одному из ветхих знамен с обгоревшими краями.
– Флаг, висевший на стене Муриса во время осады… Неужели с тех пор прошло целых двенадцать лет? – Повернулся, взглянул на Балагура, тоже прошмыгнувшего в палатку
– Вырвав из руки мертвого героя, который забрался туда первым, – заметил Эндиш.
– На что еще годятся мертвые герои, кроме как передавать флаги своим более благоразумным и скромным товарищам? – Подхватив со стола вазу с фруктами, Коска сунул ее под нос гостю. – Плохо выглядите, полковник. Съешьте винограду.
Трясущиеся щеки Риграта сравнялись цветом с предложенными ягодами.
– Винограду? Винограду?.. – Он хлестнул перчатками флаг. – Я требую, чтобы вы немедленно атаковали! Решительно требую!
– Атаковал… – Коска поморщился. – Через верхний брод?
– Да!
– Следуя тому великолепному плану, который вы предложили прошлым вечером?
– Да, черт побери! Да!
– Признаться честно, ничто не порадовало бы меня больше. Я так люблю добрую атаку – можете спросить любого. Но дело в том… понимаете ли… – Он многозначительно умолк, широко развел руки. – Слишком уж большие деньги получил я от гуркских друзей Рогонта за то, чтобы не делать этого.
Из ниоткуда возникла Ишри. Соткалась из теней в глубине палатки, выскользнула из складок старых знамен, шагнула в материальный мир.
– Приветствую, – сказала.
Риграт и Эндиш, равно ошарашенные, выпучили на нее глаза.
Коска же возвел взгляд к тихо колыхавшейся под порывами ветра палаточной крыше и постучал пальцем по губам.
– Дилемма. Нравственное затруднение. Мне страшно хочется пойти в атаку, но Рогонта я атаковать не могу. И Фоскара не могу, ведь его отец тоже мне щедро заплатил. В молодые годы я еще летел, куда ветер дунет, но нынче всеми силами пытаюсь измениться, как уже говорил вам, полковник, накануне вечером. И единственное, что я могу сейчас сделать с чистой совестью – это остаться здесь. – Он бросил в рот виноградинку. – И не делать ничего.
Риграт испустил сдавленный вопль и сделал запоздалую попытку схватиться за меч, но рукоять была уже зажата в могучем кулаке Балагура, в другой его руке блестнул нож.
– Нет, нет, нет…
Полковник замер, и Балагур, осторожно вытянув меч из ножен, бросил его Коске. Тот поймал рукоять на лету, пару раз взмахнул на пробу.
– Чудесная сталь, полковник. Поздравляю с умением выбирать оружие, если не стратегию.
– Вам заплатили оба? За то, чтобы ни с кем не сражаться? – Эндиш с улыбкой до ушей приобнял его одной рукой за плечи. – Дружище! Что ж мне-то ничего не сказали? Черт, как же хорошо, что вы вернулись!
– Уверен?
Меч Риграта легко вошел ему в грудь по самую рукоять. Эндиш выпучил глаза, разинул рот, с хрипом втянул воздух, пытаясь закричать. Рябое лицо его исказилось от усилия, но вышел лишь короткий, глухой кашель.
Коска подался
– Думал, меня можно безнаказанно обмануть? Предать? Отдать за пару серебряных монет мое кресло другому, а потом улыбаться и называть себя моим другом? Ты ошибся во мне, Эндиш. Роковым образом. Я умею смешить людей, но я не клоун.
Блеснула темная кровь на куртке наемника, лицо его побагровело, на шее вздулись жилы. Он ухватился слабеющей рукой за кирасу Коски, булькнул кровавой пеной. Коска отпустил рукоять, обтер руку о рукав Эндиша и оттолкнул его. Тот рухнул на бок, сплюнул, слабо простонал и затих.
– Любопытно. – Ишри присела рядом на корточки. – Нечасто мне приходится удивляться. Кресло ваше украла на самом деле Меркатто. Но ее вы не тронули?..
– Сомневаюсь я, по здравом размышлении, что рассказы о том предательстве полностью совпадают с фактами. Но, как бы там ни было, красивой женщине можно простить все прегрешения, каких никогда не спустишь безобразному мужику. А если я чего и не терплю категорически, так это неверности. Чему-то в этой жизни все же нужно быть верным.
– Неверности? – взвизгнул Риграт. – Вы заплатите за это, Коска, вероломный…
В шею ему вонзился нож Балагура. Кровь брызнула струей, оросив земляной пол палатки и масселийский флаг, взятый Сазином в тот день, когда была сформирована Тысяча Мечей.
Риграт упал на колени, схватился рукой за горло. Кровь потекла в рукав мундира. В следующий миг он рухнул ничком, дернулся несколько раз и тоже затих. По земле начал расходиться темный круг, сливаясь с другим таким же, выползавшим из-под тела Эндиша.
– Ах, – вздохнул Коска, который планировал получить за Риграта выкуп от его семьи. Теперь это больше не казалось возможным. – Вы… несколько поторопились, Балагур.
– Ох. – Тот хмуро уставился на свой окровавленный нож. – Я думал… ну, вы сами знаете. Следовать вашему примеру. Как первый сержант.
– Конечно, конечно. Я сам виноват. Нужно было объяснить поточнее. Всегда страдал от… недообъяснений. Есть такое слово?
Балагур пожал плечами. Ишри – тоже.
– Ладно. – Коска, почесывая шею, уставился на труп Риграта. – Занудный, напыщенный, чрезмерно о себе мнивший человек, насколько я успел его узнать. Но если бы эти качества карались смертной казнью, на виселицах болталось бы полмира, и я в числе первых. Возможно, у него имелось множество других, прекрасных качеств, о которых я не знал. Матушка его наверняка так и сказала бы. Но это – война. Трупы – печальная неизбежность.
Он подошел к выходу, помешкал мгновение, настраиваясь, затем отчаянно рванул полог в сторону.
– На помощь!.. Кто-нибудь, сюда! Помогите!
Затем метнулся обратно, встал на колени возле тела Эндиша, примерился, приняв одну позу, потом другую. Счел последнюю более драматичной. И тут в палатку ввалился Сезария.
– Пресвятой Господь! – вскричал он при виде двух трупов.
Следом вбежал Виктус и вытаращил глаза.
– Эндиш! – Коска показал на меч Риграта, торчавший там, где он его оставил. – Убит! – В потрясении люди часто говорят то, что и без того ясно. Ему не раз приходилось это замечать.