Лучшее юмористическое фэнтези. Антология

Гейман Нил

— Сюда, Билли, иди сюда, мальчик мой, — крикнул он. — Иди поприветствуй своего гордого старого босса и его друзей. Не забывай о хороших манерах.

Змей наклонился на фут, с минуту подозрительно оглядывал нас, затем поднял голову, оказавшись на одном уровне с лицом Альфонса. Вы бы не захотели иметь его портрет в гостиной — огромные глаза, один зеленый, другой голубой, длинные белые усы. Но Альфонсу, казалось, приятно было такое соседство; он швырнул рептилии открытую коробку сардин. Билли улыбнулся.

Вы, разумеется, никогда не видели, как улыбаются морские змеи, так что вам

трудно представить себе эту картину. Но уверяю вас, вы немногое упустили, так что расстраиваться по этому поводу не стоит. Гигантская пещера с красными стенами — вот на что была похожа улыбка Билли. Я обрадовался, когда он сомкнул челюсти на коробке сардин; он, видимо, так ими увлекся, что больше не открывал рта и положил голову на песок у ног Альфонса, словно больной котенок, ожидающий ласки. Альфонс принялся чесать его сковородкой, и змей лежал так минут пять, мурлыча от удовольствия и в знак благодарности.

Именно этот звук — как будто пар вырывался из двигателя — привел Джимми в чувство. Он приподнялся, взглянул на змея, и, когда тот захлопал на него глазами, Джимми издал ужасный вопль. Змею вопль не понравился, и, прежде чем Альфонс смог что-то сказать, он встал на дыбы и чешуя его ощетинилась, как шерсть на загривке у бульдога. В следующее мгновение он резко взмахнул головой, и одна из роговых пластин, напоминавших тазы для умывания, пролетела у Джимми над ухом, срезав прядь волос.

— Боже мой! Убери его, убери его! — взвыл Джимми, бросаясь к хижине, а вслед ему несся еще один маленький сувенир от морского змея.

Альфонс махнул в сторону Билли сковородой со словами:

— Веди себя прилично, Билл! Как тебе не стыдно! Но перепуганный Билли продолжал обстреливать

Джимми чешуей, пока тот не достиг лачуги и не спрятался под ящиками и бочками. Затем змей прижал к голове короткие уши, словно желая сказать, что не имел в виду ничего плохого; он снова опустил голову, прополз несколько футов по пляжу и зарылся носом в песок у ног Альфонса, прося прощения за свое поведение, как это делает любая собака.

Альфонс присел и принялся разговаривать со своим любимцем. Не желая мешать этой маленькой семейной сцене, я ускользнул прочь в поисках Джимми, который бился в истерике в самом дальнем углу Отеля де Дулан.

Так состоялось наше знакомство с морским змеем Дулана.

Знаю, что в это трудно поверить, но не прошло и недели, как я настолько привык к соседству этого змея, что обращал на него не больше внимания, чем на крупную собаку. К тому же мы стали добрыми друзьями, хотя я так и не смог привыкнуть к его морскому дыханию — когда он ластился ко мне, оно чувствовалось особенно сильно. Каждое утро, когда я выходил поплавать в озере, он начинал прыгать при виде меня и проделывать разные упражнения, пока я не выходил из воды. Он приходил на мой зов, как и на голос Альфонса, и, по-видимому, старался изо всех сил, чтобы я почувствовал себя как дома.

Но я с сожалением должен сказать, что он так и не подружился с Джимми. Я думаю, что из-за того вопля он относился к Джимми с каким-то предубеждением. Он больше не бросался суповыми тарелками, но просто перестал им интересоваться, а Джимми, по-видимому, это нисколько не огорчало.

Неприязнь была взаимной. Мне кажется, Джимми с удовольствием угостил бы Билли сэндвичем с динамитом, но при Альфонсе он никогда не показывал, что выходки змея раздражают его.

Даже в тот вечер, когда Билли взял Альфонса покататься, Джимми не проявлял зависти. Змей лежал на пляже, как обычно, а Альфонс почесывал ему шею обломком доски, когда Билли пришла в голову какая-то идея. Он просунул голову под Альфонса, поднялся и устремился в озеро, а Альфонс оказался верхом у него на шее, как цирковой наездник, выступающий без седла. Билли прокатил его через озеро и обратно, и Альфонсу так это понравилось, что он уговорил меня попробовать прокатиться на следующую ночь.

После этого мы с Альфонсом каждый вечер катались на Билли раз-другой, и взамен змей просил лишь коробку сардин и три минуты почесывания головы. Я думаю, на свете не нашлось бы другого такого добродушного морского змея, как Билли.

Но конечно, все это не могло долго продолжаться. Приближался конец, и он застиг нас врасплох. Со дня нашей высадки прошло две недели, и Альфонс только что объявил нам, что, по его мнению, Билли готов к путешествию.

— Он не попытается удрать, — сказал Альфонс, отвечая на мой вопрос. — Когда он окажется на берегу, то побоится меня покинуть. Думаю, что мы начнем завтра, а затем останется только пересечь океан, и богатство в наших руках! О Билли заговорит весь мир, не пройдет и…

Больше Альфонсу ничего сказать не удалось. Именно в этот момент остров зашатался, и вода в озере заходила ходуном, словно на дне его образовалась воронка.

Билли оглянулся на свой мирный дом, выполз на берег, скользнул под Альфонса и бросился прямо в кипящую, ревущую воду, словно за ним гнались. Альфонс, вцепившись в его уши, с воплями умолял его вернуться, но бесполезно.

Они уже достигли центра озера, когда раздался такой шум, словно одновременно вырвалась на свободу Ниагара и взорвался динамитный завод, и земля под нашими с Джимми ногами начала трястись и оползать.

На мгновение я закрыл глаза и вцепился в Джимми, соображая, что бы сказать подходящего, а когда открыл их снова, озеро исчезло! Вместо него я увидел длинный овраг, о котором нам рассказывал Альфонс, и огромную, страшную трещину, в которой булькала последняя вода. Из щели торчало несколько ярдов хвоста бедного Билли. Прежде чем я смог произнести хоть слово, хвост скрылся, и мы с Джимми остались одни!

Озеро пропало, змей пропал, землетрясение началось и закончилось, а Альфонс…

— Бежим! — заорал я. — Джимми Рэйнс, этот змей похитил Альфонса!

Джимми что-то ответил, но я его не слышал. Я несся вниз по сырому, скользкому склону, когда-то бывшему дном озера, к дыре, в которой исчез Билли. Мне и в голову не пришло, что Альфонс не может жить под водой, как Билли; они были такими большими друзьями, что я совсем забыл, какие они разные. Но тут я, споткнувшись о здоровенный камень, плашмя рухнул на землю, и удар привел меня в чувство.

— Ты прав, — сказал я Джимми, который, задыхаясь, подбежал ко мне, — бесполезно искать Альфонса. Он погиб, и от него ничего не осталось.