Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Тертлдав Гарри Норман

С этими словами Эш повернулся к воззену, вновь отвесил ему неглубокий поклон и спросил:

– Ну и что же именно вы хотите вспомнить, Хозяин?

Глаза шестиногого потухли.

– Я и сам не знаю, – дрожащим от ужаса голосом сказал он. – Я забыл что-то очень важное… Что-то невероятно важное… Но я не помню, что именно…

Прошло несколько часов, но искусственное солнце не сдвинулось с места. Ветер дул все так же сильно, и когда Эш вышел из прохладных глубин своей лаборатории, ему лишь показалось, что на улице стало жарче. Он оставил пациента

в цилиндрической камере-детекторе. К панцирю воззена были подключены тысячи датчиков, лихорадочно рывшихся в содержимом его тела и древнего мозга. Сначала Эш пристально следил за поведением воззена, готовый подбодрить или одернусь своего пациента, если это будет необходимо. Однако воззен беспрекословно выполнял все указания и старался стоять неподвижно, пока приборы составляли сложную карту его мозга, протянувшегося толстым слоем сверхпроводящих белков, световых каналов и квантовых колодцев вдоль всего цилиндрического тела. Однако заставить шестиногое существо держать язык за зубами было не под силу даже Эшу с его приборами, и воззен все время бормотал, вспоминая какие-то загадочные события давно ушедших эпох.

Составление карты мозга было необходимым, но очень скучным этапом работы.

Из небольшого углубления в розовой гранитной стене Эш извлек очередную чашку только что заваренного невероятно вкусного и деликатесного горького чая.

– Красивый вид, – вдруг раздался чей-то голос.

– Красивый, – согласился Эш, отхлебнув из чашки.

Абэки охотно принимали предложенные им напитки, но Эш не стал угощать Призрака.

Укрывшись за сосной от ветра и солнца, Эш спросил:

– Ты знаешь что-нибудь о существах класса 31/3?

– Очень мало, – признался Призрак.

Абэк говорил без помощи переводчика. Его речевые органы могли вполне отчетливо, хотя и медленно, воспроизводить человеческую речь.

– Их родной мир не движется вокруг своего светила и довольно далек от него, – стал рассказывать Эш. – В его атмосфере много углекислого газа, к которому мои легкие привыкли на Марсе. Водяные пары и углекислый газ разогревают светлое полушарие, а ветер уносит избыточные тепло и влагу к ледникам темной стороны, которые растут, выползают в светлое полушарие, тают, и все начинается сначала… Корабельные специалисты прекрасно воспроизвели у нас на борту естественные условия, к которым привыкли существа класса 31/3.

У Призрака были большие и яркие серо-голубые глаза. Его розовые зубы расширялись книзу и явно могли перемалывать грубую растительную пищу. Челюсти Призрака были крупными и мощными. На нем не было ничего, кроме простого хитона, подпоясанного веревкой. На каждой руке у абэка было по пять пальцев без ногтей.

Эш некоторое время разглядывал его руки и босые, почти человеческие ноги. Судя по отсутствию следов на земле, Призрак проторчал все время на одном месте. Он стоял на ветру и солнце и, как полагается верному слуге, был явно готов простоять там целый день, или неделю, или месяц.

– Существа класса 31/3 не верят в существование времени, – продолжал Эш.

По лицу абэка скользнула тень.

Что это? Любопытство? Или, может, презрение?

Потом, покосившись на Эша, Призрак спросил:

– Они что, не знают о

том, что ночь сменяет день, а день – ночь?

– В каком-то смысле – не знают. Но дело не только в этом.

Призрак нагнулся над пропастью. Внизу по сверкающей дороге куда-то шли, подпрыгивая и пританцовывая, несколько существ класса 31/3. Они что-то пели звонкими металлическими голосами. Эш узнал своих соседей и, как того требовала учтивость, кинул в них маленьким камушком.

– Бесконечный день, безусловно, повлиял на их представления, – ровным голосом стал объяснять Эш Призраку. – При этом они всегда были долгожителями. В их родном мире климатические условия никогда не меняются, и местные гены создали там очень долговечные, почти идеальные и бессмертные формы жизни. Люди, воззены и абэки борются со старением организма с помощью генной инженерии, а существа класса 31/3 возникли в мире, где все почти что вечно. Поэтому-то они никогда и не задумывались о времени. Вот почему их физические теории совершенно невероятны и увлекательны. Они описывают Вселенную, в которой почти нет места времени.

Абэк внимательно выслушал Эша и сказал:

– Кажется, Хозяин что-то мне об этом рассказывал.

– Ты его всегда внимательно слушаешь?

– По мере сил.

– А чем ты еще служишь Хозяину?

– Я выполняю всю повседневную работу, – объяснил Призрак, – чтобы она не отвлекала Хозяина от великих начинаний.

– И все-таки чаще всего ты его просто слушаешь? – продолжал расспрашивать Эш.

– Да, – просто ответил Призрак.

– Но воззены непрерывно что-то объясняют!

– А абэки непрерывно внимают мудрым объяснениям, – не без гордости в голосе заявил Призрак.

– Ты помнишь все слова Хозяина?

– Далеко не все… – На несколько мгновений на лице абэка возникло почти человеческое выражение. Он смущенно улыбнулся и заморгал серо-голубыми глазами. – Я намного тупее самого глупого воззена, а Хозяин – выдающийся представитель своего племени.

– Ты прав, – сказал Эш. – Он выдающийся воззен во всем.

Абэк стал переминаться с ноги на ногу и вновь вперился взглядом в существа класса 31/3.

– Пошли со мной! – вдруг решительно сказал Эш.

– Хозяин велел мне стоять здесь, – ответил Призрак. Его тон не был ни вызывающим, ни упрямым. Абэк просто намеревался выполнить отданный ему приказ и спокойно сообщал о своей непоколебимой решимости сделать это.

– Ты знаешь, что твой хозяин ждет от сегодняшнего дня? – суровым тоном спросил Эш.

Абэк ничего не ответил и задумался.

– Больше всего на свете, – продолжал Эш, – он хочет вернуть самое дорогое – свою память… И сделать это сегодня. Пошли со мной!

– Зачем?

– Хозяин успел многое тебе рассказать. Конечно, скорее всего, ты почти все позабыл, – сказал Эш, допив одним глотком чай. – Но если ты хоть что-нибудь помнишь и хочешь помочь своему обожаемому хозяину, тебе надо пойти со мной.

– Не понимаю, почему меня бросили здесь в одиночестве, не говоря ни слова! – заявил воззен. – Если ты вновь пожелаешь удалиться, предупреди меня!

– Хорошо-хорошо… Ну и что вы вспоминаете?

– А что я должен вспоминать?