Лучший ингредиент любого зелья - это огневиски
Шрифт:
И взошла Луна.
Она появилась прямо в опрокинутом треугольнике неба, между силуэтов темных гор.
Яркая. Холодная. Круглая.
Луна царила в чернильно-синем небе.
Гермиона засмотрелась на нее, а через несколько секунд перевела взгляд вниз и увидела, как Скабиор, подсвеченный ослепительно-белым светом, упал на колени, прямо в темную траву. Он вытянулся по струнке, вспахивая носом землю. Распущенные волосы закрыли лицо. Сжимая зубы от боли, умудрился выставить руки вперед, растопыривая пальцы и зарываясь ими в землю… пальцами, на которых уже вытянулись… когти! Прорезающие кожу. Кровь!
Кожа лопалась с влажным треском. И
О, теперь она в полной мере осознала, почему Скабиор так строго и серьезно говорил ей, как себя вести в Трансформацию. Слыша очередной гулкий вой, раздирающий ее душу, Герми поняла, почему глупый мальчишка Крейг побежал за своим дядей в этот злосчастный лес. Она застыла на самой кромке магического барьера, волшебная палочка дрожала в поднятой руке. Заклинание застыло в плотно сомкнутых губах. Нет! Невозможно равнодушно смотреть, как тот, кого ты любишь, начинает раздирать собственную плоть, чтобы побыстрее освободиться от опостылевшей оболочки. Все его тело — от головы до когтистых конечностей — покрылось жесткой шерстью, лоснящейся от крови в ярком свете восходящей Луны. Скабиор вдруг смолк. Первое, что испытала Гермиона, было облегчение: страдание прекратилось? Безумно желая ему помочь, она неистово боролась с желанием снять заклинание и подбежать к нему. Почему так тихо?
А потом стало еще хуже. Расправившись с кожными покровами, Трансформация принялась за скелет. Хрустнуло. И еще. И еще. Влажно. Громко. Эхо ужасных тошнотворных звуков разносилось по всей округе, отражалось от озера и гор. Скабиор дрожал всем телом, но хранил молчание, пока его суставы выворачивались в другую — противоестественную для человека — сторону и позвоночник выгибался неправильной, нечеловеческой дугой.
— Скабиор! — отчаянно воскликнула Гермиона, прикусывая щеку изнутри. Нельзя! Нельзя, драккл это все раздери. Скабиор сказал ждать. Неужели она совсем не может помочь?! Гермиона смахнула злые слезы, выступившие на глазах. Сердце захлебывалось жалостью. И что, вот это каждый месяц?! Она всхлипнула, закусив кулак, чтобы не разрыдаться. Ее душу переполняли сочувствие и гнетущая беспомощность. Оборотень весь перетекал, меняя форму, мелко дрожал и уже даже не скулил. Гермиона во все глаза наблюдала, как в нем остается все меньше человеческого.
Наконец Скабиор смог поднять голову. И она увидела его лицо, запрещая себе отворачиваться. Ну, как лицо… Это была уже вполне волчья морда, с вытянутым длинным носом и большими надбровными дугами, покрытыми шерстью. Скабиор перекинулся не до конца, сейчас он был нелепым существом, застывшим где-то между собакой и человеком. Гермиону замутило. Боже! В книгах все совсем
— Крейг! — воскликнула Гермиона, вдруг пораженная неожиданным воспоминанием: еще утром, на суде, он говорил о действии Аконитового зелья, о том, что с зельем оборотни все понимают во время трансформации, стало быть, чувствуют весь творящийся кошмар: и лопающуюся кожу, и ломающиеся суставы, и позвоночник… Мерлин! Будь проклято это проклятие! Гермиона прикрыла глаза лишь на секунду, не в силах больше смотреть на чудовищную пытку, которой подвергается ее любовник… А когда открыла, то все уже закончилось.
На полянке перед лесом, в ярком свете Луны, лежал крупный волк. Шерсть его была покрыта темной густой слизью. Волк тяжело дышал, высунув наружу длинный язык.
— Крейг, — тихо позвала Гермиона. Трансформация кончилась! Она может помочь ему сейчас! Она замерла на месте и услышала, как волк испустил глубокий вздох. Он повздыхал еще несколько минут, а потом попытался подняться на передние лапы, которые тут же заскользили по мокрой от крови траве. Чтобы встать, волку пришлось пустить в ход когти.
Пошатываясь, Скабиор тяжело поднялся на все четыре лапы. Помотал лобовитой головой. И стал отряхиваться совершенно по-собачьи, очищая себя от слизи. Гермиона успела прикрыть глаза в последнюю секунду перед тем, как ей в лицо прилетел сгусток бордовой жижи. Она остро пахла железом. Закончив с очисткой шерсти, Скабиор медленно побрел в сторону озера. Он даже не подумал пойти к Гермионе! Тут и закралось в ее голову сомнение в том, что Скабиор в сознании. Он же должен повертеться вокруг своей оси и укусить хвост! Наблюдая за волком, Гермиона машинально произнесла Очищающее, удаляя с себя кусочки вонючей слизи. Куда он пошел?
Оказалось, попить. Склонившись над темной гладью озера, волк с видимым наслаждением хлебал воду длинными движениями языка. Напившись вдоволь, волк вернулся на полянку. И теперь уже направился к замершей в нервном ожидании волшебнице.
Когда он подошел ближе, Гермиона поняла, что, видимо, размер волка зависит от роста человека. Здесь определенно была некая корреляция. Оборотень вблизи оказался огромным. В холке вровень с нею! Гермиона нервно выдохнула, глазея на волка, в надежде отыскать в нем разум Крейга. Подергивая литыми серыми боками, волчара скосил глаза на стоявшую перед ним девушку. Гермиона с радостью встретила привычный лед его глаз, украшенный черной шерстью будто подводкой. Вот о чем говорил МакНейр! «Символично и прикольно». Ну да. Гермиона сглотнула, припоминая тот разговор… Волк совершенно скабиоровским жестом склонил голову набок, чуть поведя ушами назад.
— Это ты? — глупо вопросила Гермиона. Забывшись, она протянула руку, чтобы коснуться его.
Волк вдруг отпрянул, вздыбив шерсть, ощерил пасть. Гермиона с ужасом глазела на него, не понимая, чем вызвала подобную реакцию. Волк утробно зарычал, припав на передние лапы, будто бы к прыжку готовился. Герми отступила на шаг назад, опуская руку. Она уставилась на волчью морду, на которой — Герми могла поклясться — застыла знакомая до боли усмешка. Волк покачал лобовитой головой. Потом принял расслабленную позу, лениво покрутился вокруг своей оси и, наконец-то, остановился. В зубах был зажат кончик серого хвоста. Гермиона глубоко выдохнула.