Лучший иронический детектив

Коллектив авторов

— А ваше мнение, на чем основывается?

— Вы о сокровищах?

— Да.

— Дело в том, что я подслушал одного экскурсовода. Речь шла о фонтане со львами. Есть такая легенда, что трон царя Соломона поддерживали двенадцать львов. Эту легенду рассказал султану его визирь и посоветовал украсить фонтан фигурами львов. Так и сделали. Султан загорелся и установил под фонтаном двенадцать львов. А вот дотошные исследователи утверждают, что львы у фонтана появились только в шестнадцатом веке — уже после падения Гранада. А если чаша фонтана лежит на спинах львов, то и фонтана самого не было.

— Может, был, только другой, — пожала я плечами.

— Да не было его, —

отмахнулся от моей реплики Ермаков. — А вот в Миртовом дворе всегда был водоем. И колонны там есть.

— Только сокровищ там нет, — усмехнулась я. — Это вы хотели сказать?

— Нет, не нашли мы там плиты, о которой шла речь в дневнике.

— Зачем тогда остались там на ночь?

— Насте хотел угодить. Честно? Я и не думал там копать! Что я, дурак?

— А девушке пообещали?

— Пообещал, и что с того? Я когда в первый раз пришел в Альгамбру, то сразу понял, какие тут могут быть сокровища? Насте, конечно, об этом говорить не стал. Она так хотела найти эти сокровища. Наивная, хоть и с высшим образованием. Знаете, что я хотел сделать? Я купил в антикварном магазине брошь, старинную такую — ее полицейские при осмотре отобрали, — думал пролежать незамеченным ночь под миртовым кустом, а утром прийти к Насте и подарить эту брошь. Будто бы я ее в земле нашел — это все, что от сокровищ осталось. Но не вышло. Холодно на земле лежать…

— Но вы могли и не оставаться на ночь в музее? Вышли бы с последними посетителями, а Насте сказали бы, что были.

— Нет, она обещала меня ждать всю ночь перед входом.

— Что ж, складно, — глядя сквозь прищуренные веки, сказала Алина. — А с Настей вы когда в последний раз виделись?

— Вчера. Она проводила меня до ворот и пошла в кафе, из окна которого хорошо просматривается вход в Альгамбру. А вы мне правду сказали, что ее труп нашли? Кто ее опознал?

— Хотите сами опознать?

Ермаков уткнулся глазами в пол. Я так и не поняла, он не хотел встречаться с нами взглядом и делал вид, что плачет, или действительно плакал.

— Мы пойдем, — сказала Алина, поднимаясь с кушетки. — Будем думать, как вас отсюда вытащить. Если что-то еще вспомните, позовите нас. Защиту надо строить на реальных фактах. Судьи тоже люди, они могут понять, но не простят лжи.

— Может, вы хотите, что-то передать на родину? — предложила я. — Вы только скажите, и мы позвоним из посольства.

— Не надо никому звонить, — мотнул головой Ермаков. — Не к кому мне звонить.

Глава 24

— Все врет! — безапелляционно заявила Алина, выйдя из камеры в коридор, в котором нас все еще дожидались Альберто и Мигель. — Пытался нас убедить, что без ума влюблен в Настю. Ну врет же! Она его разорила, а он лезет за нее на рожон! Не верю я ему.

— А вдруг он и впрямь влюбился? От любви до ненависти один шаг. Наверное, можно сказать так же и наоборот — от ненависти до любви.

Алина не стала вступать в полемику.

— Веди нас к дяде, — сказала она Альберто. — Ему интересно будет послушать сказку из «Тысячи и одной ночи» о бедном юноше, влюбившимся в девушку, которая его ограбила. Ха-ха-ха, — наиграно засмеялась она и, скосив глаза в мою сторону, добавила: — А ведь кто-то верит.

В кабинете Куартеро я предоставила право говорить Алине, но уже через несколько минут поймала себя на мысли, что она перекручивает слова Ермакова по своему усмотрению:

— Вот что я вам скажу. Вы поймали самого настоящего преступника. У меня нет сомнений в том, что это Ермаков убил Анастасию Ольшанскую. Судите сами. Ольшанская выпустила на телевидении программу, в которой в пух и прах

раскритиковала ресторан Ермакова. Ермаков не мог ей простить своего банкротства. Сначала он требовал с Ольшанской деньги. Денег у нее не было, но она знала семейную тайну подруги. Бабушка подруги, Мария Лафарга оставила после себя дневник, в котором написала о якобы зарытых в Альгамбре сокровищах. Настя решила их найти, чтобы откупиться ими от Ермакова. Поскольку Ермаков ее преследовал и не хотел ждать, девушке пришлось пригласить его в компаньоны. Когда Ермаков прибыл в Испанию, и Настя ему показала дневник, который ей до этого времени удавалось от него скрывать, он решил, что и сам справится с задачей, пойдет один и откопает клад. Вчера они вышли из отеля, в безлюдном месте он ее убил, а сам отправился в Альгамбру, — выложила свою версию Алина.

Куартеро не очень-то ее понял.

— А он подписал свои показания?

— По большому счету, он всего этого и не говорил, — вмешалась я.

Я хотела сказать, что все это измышления моей подруги, задержанный нам совсем другое говорил, но она мне не дала и рта открыть:

— Какие показания? Он перед нами душу раскрыл, как перед соотечественниками, работниками посольства, в надежде на то, что мы его поймем и поможем. При чем здесь протокол допроса? Протокол по вашей части. Но предупреждаю, Ермакова будет трудно расколоть. Он не сознается, пока вы не найдете труп Насти. Если нет трупа, ищите другие существенные улики против него. Я полагаю, что когда он понял, что сокровищ в указанном в дневнике месте нет, то решил сдаться сам. Ему выгоднее взять на себя вину за незаконное вторжение ночью на территорию музея, чем идти на суд по мокрому делу. Это ведь понятно?

— Мокрое дело? — переспросил Альберто, не успевая переводить за Алиной.

— Мокрое дело — по-нашему, убийство, — разъяснила Алина. — Наверное, лучше отсидеть срок за хулиганство, чем быть расстрелянным за убийство? Или у вас смертная казнь отменена?

— Отменена.

— И все-таки, где труп? — спросил Куартеро.

— О, наш народ большой мастер по части того, как прятать концы в воду, — не без гордости хмыкнула Алина и тут же добавила: — Не знаю, где труп.

— И мне не дает покоя еще такой вопрос: «Кто звонил в полицию?», — спросил Куартеро у нас так, как будто принимал экзамен.

Алина и тут нашлась:

— Да сам Ермаков подговорил кого-то, дал денег, чтобы позвонили и его скорей нашли, — без замедления сказала она.

— Нет, — возразила я. — Как Ермаков мог попросить кого-то позвонить, если с твоих же слов, Алина, он хотел избавиться от компаньонки и самому найти сокровища? А? Или он шел и уже знал, что сокровищ нет? Тогда зачем ему было убивать Настю?

Кажется, я загнала ее в угол. Алина минут пять пыхтела, морща нос и почесывая затылок, потом выдала:

— Он мог и сам позвонить из музея с мобильного телефона.

— Звонили с телефона-автомата, — напомнили нам.

— Надо подумать, — не хотела сдаваться Алина. — Возможно, у Ермакова был напарник.

— Алина, не придумывай, — остановила я подругу, пока та не насочиняла еще на один том обвинений Ермакову. — Ты еще скажи, что Ермаков прибыл сюда не один, а с бандитской группировкой.

— Кстати, — вклинился в разговор через племянника Куартеро. Альберто успевал переводить и наши с Алиной перепалки, — когда в городе много русских я постоянно держу руку на сердце. Вчера два ваших соотечественника затеяли драку с местными жителями на площади. По-моему, вам русским все равно, с кем драться и со сколькими. Из тех двоих дрался только один, но вы бы видели, скольким испанцем он расквасил носы. Обидно за нацию.