Лучший иронический детектив
Шрифт:
— Следствие и суд — это очень хорошо, — удовлетворенно повторил Алексей.
Глава 26
Я настаивала в тот же день уехать из Гранады, но Алина попросила отложить отъезд до утра:
— А вдруг найдут труп Насти? Понадобиться кому-то ее опознать, — так мотивировала она свою просьбу. — Кто будет опознавать? Ермаков? Естественно он ее не опознает, а опознает, значит, подпишет себе приговор. Он ведь не дурак?! Придется нам возвращаться. А это время, расходы…
— Алина,
— За два часа Ермаков не мог ее далеко отвезти и вернуться. Труп, где-то близко. Спрятать практически негде. Труп найдут и очень скоро, я в этом уверена. До утра мы можем подождать?
— Можем, — сдалась я, — но не дольше. Завтра после завтрака выезжаем.
После обеда мы решили погулять по городу. Альберто взялся нас сопровождать и все-таки привел нас к монастырю картузианцев, куда так и не смог затащить вчера.
— Быть в Гранаде и не посмотреть коллекцию камней — непростительная ошибка.
Глядя на эту уникальную коллекцию, я поняла, что человек лишь копируют природу, но ему очень далеко до нее. Узоры, отраженные на мраморе, невозможно придумать, каким бы воображением не обладал художник. Впрочем, кроме яшмы, оникса, агатов в монастыре можно было посмотреть и на рукотворные шедевры: картины, гобелены, изделия из серебра и бронзы.
Мы отнюдь не пожалели, что пришли сюда. Я вышла из музея в приподнятом настроении, с просветленным сознанием. Не смотря на предполагаемую смерть Насти — Алина таки внушила мне эту мысль — на душе было чрезвычайно легко.
— Спасибо Альберто, что вы нас сюда затащили. Вы чудесный гид.
— Это моя работа.
Утром мы едва поместились в машине Альберто — Алексей выразил желание ехать с нами. Вене мы тоже отказать не могли. Нас не смущало, что в Севилье наша компания пополнится еще одним человеком — Андреем Литовченко. Добираться в Мадрид автотранспортом Альберто мы не собирались, а в аэропорт можно доехать и на такси.
Накануне Альберто позвонил в Мадрид своему шефу, Антонио. Были заказаны билеты из Севильи в Мадрид и из Мадрида домой. Поскольку времени было в обрез, билеты мы должны были выкупить прямо в аэропорту. По дороге оставалось только заехать в больницу за Литовченко.
— А вашего Литовченко нет, — удивленно округлив глаза, произнесла медсестра, встретившаяся нам в больничном коридоре.
— Альберто, переведи ей, что она что-то путает, — попросила я Альберто. — Это мы должны забрать Литовченко. А так же заплатить за его лечение кругленькую сумму денег, — я сделала акцент на слове «деньги». Потому что с долгом Антона никто бы отсюда не выпустил.
— Сейчас узнаю, — сказала медсестра и в замешательстве удалилась.
Не было ее не больше пяти минут.
— Может самим сходить в палату, посмотреть, — предложила Алина, с тревогой поглядывая на часы. Через три часа мы должны были улететь.
— Подожди, вон она идет, — остановила я Алину.
К нам приближалась
— Она ничего не путает, — перевел тот. — Литовченко вчера выписался.
— Что? Как это выписался? — возмущенно спросила Алина. — Он же нас должен был ждать! У нас его вещи, деньги.
— А больнице он долг отдал? — напомнила я о том, что его случай совсем не страховой и за пребывание на больничной койке следовало прилично заплатить. — Может, он сбежал?
— Нет, его с миром отпустили. Приехала девушка, оплатила все счета и забрала Литовченко.
— Девушка? Вы спросили, как она выглядит?
— Блондинка, длинноногая, рост выше среднего…
— Высокая блондинка? Может, жена сделала паспорт и мотнула к мужу? — Алина как-то уж жалобно на меня посмотрела.
— Жена Литовченко — шатенка. По крайней мере, была такой, когда приносила нам в «Пилигрим» деньги для Антона.
— Окрасилась в другой цвет!
— Алина, ты упорно не хочешь признавать, что это могла быть Настя? — Меня в отличие от моей подруги новость о том, что Антона забрала некая блондинка, скорее развеселила, чем ввела в заблуждение. Ох, уж эта неуловимая Настя! Дай бог, чтобы это была она.
— Да нет, ее же Ермаков убил, — завертела головой из стороны в сторону Алина и, перекрестившись, добавила: — Чур меня, чур.
— Это ты так решила, а Настя и не думала умирать.
— Но у Насти не было денег! — нашла, что сказать Алина. И тут она побледнела. — Если только, если только она не ограбила Альгамбру, — с трудом прошептала она. — Неужели ей это удалось? — в голосе Алины слышались едва различимые завистливые нотки.
— Это невозможно! — возразил ей Альберто.
— Для русского человека нет ничего невозможного!
— Не было никакого ограбления! Никаких даже намеков на взлом! — продолжал спорить с Алиной Альберто. — Все на месте: каждый кирпичик, каждая плиточка. И в Миртовом дворике, и в Львином — везде чисто.
— У нее могло быть несколько ориентиров, где зарыт клад. Один клад она изъяла сама, ко второму послала Ермакова, хотела откупиться от него без хлопот. «Нужны деньги? Добывай их сам», — могла она так сказать Ермакову? Могла! — сама же ответила Алина. Она просто на ходу генерировала идеи, как-то позабыв, что еще пять минут назад оплакивала Настю Ольшанскую.
— Не так-то просто и, главное, быстро обменять исторические ценности на обычные деньги, — поставил под сомнение Алинины фантазии наш гид. — Скорей всего, ваша Ольшанская оплатила лечение из собственного кармана.
— Но Литовченко говорил, что у Насти денег было в обрез.
— Врал!
— Допустим, — вмешалась я в разговор Алины и Альберто. — Но зачем ей тратить свои деньги на Литовченко? Тихенько с денежками вернулась бы домой или уехала бы в третью страну. Теперь-то она может себе позволить многое!