Лучший мужчина
Шрифт:
Сняв шляпу, Дэл вытер рукавом пот со лба и снова выругался. Если бы он заикнулся о женитьбе, Фредди бы зашлась от смеха и была бы права: вряд ли из них могла получиться достойная пара. Она бы догадалась, что он предложил ей выйти замуж из чувства долга. А еще потому, что он, мерзавец, хочет снова уложить ее в постель. И в этом она тоже была бы права. Он только об этом и мечтал.
Ирония судьбы состояла в том, что мечтам Фредди не суждено было осуществиться. Наблюдая, как она выступает перед погонщиками, как читает им драматические отрывки, Фриско пришел к выводу, что актриса она никудышная. Играла Фредди скверно.
Он мог бы пожелать
Все утро Алекс разделывала мясо для вяления — занятие, которое она меньше всего любила. Покончив с нарезкой, она, неуклюже передвигаясь с помощью костыля, принялась развешивать полоски мяса для просушки на солнце.
Сегодня Алекс с особенной остротой ощущала пустоту под правым коленом. Ей все хотелось наступить на правую ногу и — о чудо! — вдруг увидеть, что она прежняя.
— Дура, — сказала она и покачала головой.
Ей никогда больше не ступить на землю обеими ногами, никогда не стоять прямо. Никогда, никогда…
— Сядь отдохни, ты выглядишь совсем измотанной, — сказал Грейди, подкатив ей кресло. — У меня есть для тебя две новости: одна хорошая, другая плохая. С какой начать?
— Сегодня у меня и так настроение паршивое, так что начни с плохой, — ответила Алекс, опускаясь в кресло.
— Хворост кончился, и в пяти милях вокруг нет ни одной сухой ветки. А у меня лошадь захворала, так что собирать для тебя лепешки я не смогу. И так будет до конца недели.
Алекс вздохнула и утерла пот со лба. Остаток сегодняшнего дня, а также все последующие дни ей придется проводить, прыгая в этом кресле по кочкам в поисках коровьих лепешек. Если перегон ее чему-либо научит, так это смирению.
— Теперь выкладывай хорошую новость.
Грейди махнул рукой в сторону прерии.
— Твой немой друг вернулся.
Алекс вскинула голову, и сердце ее забилось быстрее. Приставив ладонь к глазам, она смотрела вдаль. Там, в море зеленой травы, она увидела Джона, ведущего трех своих коров. На сей раз он был в одежде, но не узнать его она не могла. Это, конечно же, был он. Сама того не замечая, Алекс сняла шляпу и пригладила волосы.
— Почему ты считаешь, что это хорошая новость? — спросила она у Грейди, чувствуя, что краснеет.
— Потому что я не слепой, — ответил он ухмыляясь.
Алекс смутилась. Но ведь она и в самом деле очень много думала о Джоне после того, как он покинул их в Форт-Уэрте. Ей очень не хватало его общества. Но при всем при том Алекс нисколько не сомневалась: ей не следует думать о нем, тем более привязываться к нему. Это было бы непростительной ошибкой.
Господи, думала она, сколько можно предавать память Пайтона? Вначале — костыль, потом — влечение к другому мужчине. Какое же она все-таки чудовище!
Терзаемая чувством вины, Алекс взяла палку с гвоздем на конце, мешок и отправилась в прерии на поиски коровьих лепешек — прочь от лагеря, прочь от Джона Маккалисте-ра. Она знала, как ужасно выглядит за подобным занятием, и мысль об этом служила ей наказанием. Предстать в столь неприглядном виде перед мужчиной, чей взгляд заставлял ее снова чувствовать себя красивой, бежать прочь от него, когда хотелось рвануться навстречу, — она заслужила такое наказание.
Алекс отъехала довольно далеко от своего фургона, дальше, чем обычно. И вдруг, обернувшись,
Ей нравилась его легкая стремительная походка, его высокая худощавая фигура, нравились его красивые, изящные руки. Если верить Дэлу — руки целителя…
Теперь она понимала, почему он не испытал шока и не отвернулся брезгливо, когда увидел культю, оставленную другим медиком. Сотни раз она представляла его в тюрьме, при смерти. И сотни раз пыталась представить те ужасы, что ему пришлось пережить. Неудивительно, что он онемел. Где-то Алекс читала, что военно-полевой хирург работает по колено в крови и горы отрубленных конечностей вырастают возле навеса, под которым проводятся операции. Не мудрено, что человек, наделенный чувствами, может от такого сойти с ума. Если она, Алекс, стала калекой, лишившись ноги, то у него искалечена душа.
Между тем Джон подошел и опустился перед ней на колени. Заглянул в глаза и положил руки ей на плечи. В удивлении приподнял бровь, заметив, что она плачет.
— О, Джон, — прошептала Алекс. — Я так растерянна… Я рада тебя видеть, но это плохо…
Опустив голову, она осторожно, но настойчиво отстранила его руки и утерла платком глаза.
— Я знаю, то, что я скажу, может показаться бессмыслицей, но… — Он вернулся из-за нее, и она была рада, очень рада. — Но я не могу, мы не можем…
Джон подался вперед и кончиками пальцев прикоснулся к ее влажным щекам. Затем обнял ее за плечи и привлек к себе. И Алекс заплакала у него на груди, заплакала так, как не плакала ни разу после смерти Пайтона. Она думала: что же заставляет ее и сейчас испытывать то же чувство невосполнимой утраты?
Наплакавшись вволю, она утерла глаза платком и дрожащей рукой прикоснулась к его щеке.
— Прости за эту сцену, Джон, но тебе нельзя с нами оставаться. Мне будет слишком тяжело.
Алекс судорожно вздохнула и опустила плечи, борясь с новым приступом слез.
— Я знаю, ты не поймешь, — повторила она, глядя на него.
Она так мало знала об этом человеке, и тем не менее ей казалось, что она знает о нем все. Как такое возможно — Алекс не представляла себе, просто чувствовала, что это так. И она догадывалась о том, что ему пришлось пережить, если он решил уйти от людей и вести жизнь отшельника.
Он погладил ее по плечам, затем взял лежавший у нее на коленях мешок и палку и пошел собирать «уголь прерий». Глядя ему вслед, Алекс чуть было снова не заплакала.
Когда мешок наполнился, Джон отвез Алекс к полевой кухне. Он хотел развести костер, но она напомнила ему о правилах. И попросила не помогать ей, когда, вставая, не удержалась и упала. Алекс видела, как тяжело ему оставаться безучастным, смотреть, каких трудов ей стоит подняться, но он не вмешивался, просто стоял рядом. Столько переживаний выпало на долю Алекс в этот день, что к вечеру, когда Джон отвел Грейди в сторону, она даже обрадовалась возможности немного побыть одной. Украдкой взглянув туда, где пасся табун, она с удовлетворением отметила, что Грейди принял предложенную Джоном помощь без колебаний. Все-таки Маккалистер когда-то был доктором и, наверное, разбирался и в ветеринарии. Пора было и ей приниматься за работу — готовить ужин для погонщиков. Но, странное дело, сегодня привычная работа, которую она научилась выполнять почти автоматически, потребовала от нее предельной сосредоточенности.