Luminosity - Сияние разума
Шрифт:
— Ладно, — сказал он когда я открыла дверь, — удачи. Может быть у нас какие-то уроки будут совместные.
Он обнадеживающе улыбнулся.
*
За обществознанием последовали тригонометрия и испанский. Тригонометрия запомнилась тем, что по просьбе учителя я представилась классу. Я должна была ожидать чего-то подобного, но это застало меня врасплох и я пробормотала только некоторые простейшие факты — как меня зовут, мой ник, что я из Феникса и что “собираюсь сесть сюда, никто не против?”. Я села, достала блокнот и записала “вылечиться от страха
На тригонометрии я познакомилась с Джессикой Стэнли. Она была миниатюрной девушкой с копной кудрявых черных волос и болтала безостановочно. Мы вместе были на испанском, поскольку она оказалась со мной в одном классе, после чего Джессика пригласила меня сесть с ней и ее друзьями за ланчем. Я села с ней, хотя Эрик махал мне через всю столовую. К этому моменту я встретила достаточно людей, чтобы начать путаться в именах, так что я не запомнила имен тех, с кем сидела, хотя новые знакомые казались приятными. Мне хотелось записать имена и описания для них всех, однако я воздержалась: я избавилась от этого желания гиперграфии, когда моя одноклассница в восьмом классе подсмотрела мои записи, и, возмутившись ее описанием как “маленькой”, бросила мой блокнот в лужу в туалете.
Все хотели знать, как мне понравился Форкс. Я честно сказала, что хорошо будет проводить больше времени с отцом, что мне надо будет привыкать к дождю, и что все, кого я здесь встретила, были вежливы и предупредительны. Им понравилась моя оценка, особенно часть про дождь, с обсуждения которого разговор постепенно перешел на самые популярные темы в мире. Пока Джессика и несколько ее друзей за столом обменивались полузабытыми фрагментами ненадежных метеорологических знаний, я осматривала комнату, где мне придется обедать следующие несколько месяцев. Тогда-то я их и увидела.
“Они” одновременно были и совершенно разными, и, очевидно, в то же время были отдельной группой. Они все сидели за одним столом, и на первый взгляд были совершенно непохожи друг на друга. Там было две девушки и три парня. Один из парней был по размеру, форме и внушительности похож на медведя; он выглядел так, словно планировал поступить в школу по стипендии тяжелоатлета или словно сделал это несколько лет назад, а в столовой сидит чтобы подраться. Его темные кудри контрастировали с медовыми взлохмаченными волосами его соседа, худощавого мускулистого парня, напоминавшего льва. Последний мальчик был жилистым и выглядел моложе их обоих, он был больше похоже на ученика средней школы, нежели на профессионального атлета. Его волосы на свету отливали бронзой, становясь в тени красновато-коричневыми.
Две девушки были непохожи друг на друга настолько, насколько это было возможно, хотя обе были белокожими, женственными и с хорошими фигурами. Высокая напоминала статую Афродиты, украшенную сусальным золотом ее длинных волос. Она уместней смотрелась бы не в школе, а в Голливуде или, возможно, Париже — в общем где-то, где красота является необходимой для работы. Другая девушка была меньше и стройнее чем Джессика. Ее черные волосы были короткими и торчащими в разные стороны. Она была похожа на эльфийку.
Если
Эльфийка встала и с грацией гимнастки проследовала к мусорной корзине, куда выкинула свою так и не открытую газировку и столь же нетронутое яблоко. Никто из пятерки не ел, насколько я смогла заметить.
Обсуждение погоды за моим столом начало стихать, что дало мне возможность спросить:
— Кто они?
Джессика посмотрела в том же направлении, что и я, и в этот момент глаза парня, который выглядел моложе всех, на секунду встретились с моими, после чего он снова уставился в никуда. Джессика смущенно хихикнула и сказала:
— Это Эдвард и Эмметт Каллены, а также Розали и Джаспер Хэйл. Девушка, которая вышла из-за стола — Элис Каллен; они все живут вместе с доктором Калленом и его женой.
Парень, который выглядел младше всех, по мере того как она это говорила, отрывал кусочки от булочки, однако я не видела, чтобы он попробовал хотя бы один из них.
— Кто из них Каллены, ты говоришь? — спросила я, искушаемая желанием поделиться впечатлением о “Потрясающе!”, но удерживаясь соображением, что это будет невежливо. — Они не похожи на родственников, — произнесла я вместо этого.
— А они и не родственники, — проинформировала меня Джессика. — Доктор Каллен на самом деле еще молод, ему всего около двадцати-тридцати лет. Они все приемные. Хэйлы — действительно брат и сестра, близнецы — блондины — все они воспитаны доктором. И они всегда вместе — Эмметт и Розали, Джаспер и Элис, я имею в виду.
— Воспитаны доктором? Сколько им лет?
— Джасперу и Розали по восемнадцать, — сказала Джессика, — но они были с миссис Каллен с восьмилетнего возраста. Она их тетя или что-то вроде того.
— Это замечательно, что доктор и миссис Каллен усыновили их всех, — заметила я.
— Возможно, — сказала Джессика, однако ее слова звучали неодобрительно, словно доктор и миссис Каллен ей были безразличны. — Я думаю, что миссис Каллен не может иметь детей, — продолжила она. Я отметила (исключительно мысленно), что Джессика не является, по крайней мере по имеющимся пока свидетельствам, человеком, которому я могла бы доверить свою личную информацию.
Я продолжала украдкой смотреть на привлекательную семью; сложно было этого не делать, хотя все, что они делали — это сидели, разглядывая стены и мешая в тарелках нетронутую еду.