Luminosity - Сияние разума
Шрифт:
Я никогда не старалась отложить эту проблему, просто в Фениксе не было никого, кто, подобно Майку, относился бы так ко мне. Период, когда я только-только переехала, казался совершенно неподходящим временем для того, чтобы начинать с кем-то отношения, в то время как я еще не со всем вокруг ознакомилась и могу судить неправильно. И я не знаю, почему Майк мною заинтересовался — вообще, я могла предположить только, что привлекаю его как новенькая в школе, и это казалось хорошим предположением — и тогда у меня не было какой-либо черты личности, которую я могла бы изменить так, чтобы он потерял ко мне интерес. Он не сказал ничего определенного, так что я решила, что будет безопасно просто подождать и поискать общих стратегий. “Ждать и стараться не подавать надежд”, — написала я.
Я
========== Глава 2: Каллены ==========
Большую часть второго дня в школе я провела с опаской ожидая обеда. Майк сидел рядом на английском и утащил меня на следующий урок до того, как вмешался Эрик — и Эрика это расстроило, хотя внимания большинства учеников я уже не привлекала. Занятия были не более интересными, чем вчера, и это означало, что ничто меня не будет отвлекать от назойливой мысли, которая белкой в колесе крутилась у меня в голове: “Что не так с Эдвардом?!” Во время обеда мы снова окажемся в одном помещении, и он может… Ладно, я чувствовала себя глупо, переживая, что он может очень свирепо на меня уставиться. Но он же мог так сделать, и думать об этом было неприятно.
Мы с Джессикой вместе дошли до столовой, где нас заметил Майк и повел к своему столу (к явному удовольствию Джессики — позже это нужно будет записать). Остальные друзья Джессики, включая Анжелу, увидели нас и подсели за стол. Как только я устроилась и огляделась, я увидела братьев и сестер Эдварда на обычном месте. Самого Эдварда не было.
Во время обеда он так и не появился, и к тому времени, когда Анжела, Майк и я отправились на биологию, меня переполнял оптимизм. Я болтала с ними о том, что мне нужен партнер на лабораторные, который согласен сотрудничать, закончив фразой: “А теперь и Эдварда нет! Что же мне делать?” Майк не упустил возможности поделиться полезной информацией о том, что Эдвард, как и другие Каллены и Хейлы, довольно часто пропускал уроки — семья много времени проводила на свежем воздухе в погожие дни, они ходили на прогулки и в походы. Мы договорились с Анжелой (Майк был недоволен, но промолчал) о том, что я поменяюсь с ее партнершей и мы будем работать вместе; она предположила, что возражений со стороны ее нынешней партнерши не будет.
Замена прошла без труда. Мне даже не пришлось пересказывать всю свою заготовленную речь учителю биологии, он просто безразлично спросил, согласна ли соседка Анжелы пересесть к Эдварду, та равнодушно пожала плечами, и мы поменялись местами. Сидеть с Анжелой было приятно. Она была спокойной — как Чарли, она говорила, только если был повод, и молчала, не смущаясь возникающей паузы. Один раз она спросила меня, насколько отличается тот материал, который мы изучали, от того, который был у меня в Фениксе; мы полушепотом обсудили это и не получили замечания, потому что говорили по теме занятия.
Как ни странно, но я поспешила в спортивный зал, где нашла тренера и разразилась длинным перечнем объяснений: я держу равновесие как малыш, который учится ходить, причем малыш пьяный, и кожа у меня нежная, как у перезрелого персика — сразу появляются синяки, и что я обещаю каждый день заниматься дома йогой по книге, на мягкой поверхности, если можно, только пожалуйста, пожалуйста, освободите меня от волейбола, и от всего остального тоже.
Понятное дело, тренера не впечатлили мои обещания заниматься йогой дома, но она сказала, что я могу постелить коврик в углу зала и делать асаны в течение урока, чтобы за мной можно было наблюдать. Вероятнее всего, я часто буду падать, но уже на что-то упругое, а не на невинных зрителей. Это можно было пережить. Досадно было, что тренер предложила ввести официальный йога-класс по пятницам, и чтоб я им руководила, раз уж я так увлекалась практикой. На самом деле, эти занятия у меня тоже не очень-то хорошо получались. Просто во время занятий йогой я не так часто врезалась в стены, как на волейболе. Может быть, она забудет об этом, потому что в тот
Еще я “забыла” спортивную форму — на крайний случай — и поэтому уже второй день не участвовала в игре; но на следующий день я собиралась начать заниматься по собственной программе. Было бы очень неприятно завалить физкультуру.
*
После уроков мне нужно было забежать в продуктовый магазин. Приезжая к Чарли, я брала приготовление пищи на себя. Чарли не умел или не любил готовить и часто вообще забывал поесть. По дороге я заметила, как двое Калленов и близнецы Хейлы, которые сегодня были в школе, садятся в машину: это был сверкающий Вольво. Ну конечно. Было бы глупо, если бы у них был такой внешний вид и не было бы денег.
Поход за продуктами не особо напрягает мозг, так что я провела большую часть дороги за попытками не зацикливаться на Эдварде. У меня не было логичной причины думать о нем, особенно после того, как он не появлялся целый день. Это значило, что я зацикливаюсь на нем по “ненормальным” причинам, и эти мысли меня не отпустят, пока я не докопаюсь до их истинной сути. Итак, какие же “ненормальные” причины могут приводить к подобным мыслям?
Ну, во-первых, он был привлекателен. Очень. Меня привлекало не то, как он поступает, а просто его внешность и голос. Должно быть, они затрагивали что-то на подсознательном уровне. Если бы на меня так злобно посмотрел некрасивый парень, я бы тоже испугалась, но меня бы это не так смутило. Я бы, наверное, подумала, что это с ним что-то не так. Эта мысль подсказала мне, что проблема действительно была только со стороны Эдварда, и что я не должна рассматривать его отношение ко мне как свидетельство неправильности моих действий. Эдвард просто был чудаком, который безо всякой на то причины невзлюбил меня, в отличие от остальных, и решил выразить свою неприязнь в форме враждебных взглядов. Его привлекательность никак не была с этим связана.
Во-вторых, его отношение нельзя было никак объяснить, и эта таинственность не давала мне покоя. Хотя вообще-то о загадках стоит беспокоиться только в том случае, если есть разумный способ их разгадать. Теперь я думала, не безопасней ли будет расспросить кого-нибудь из его родственников ?.. Ведь больше никто из них так странно на меня не глядел. Из всех я решила выбрать Элис, маленького роста, которая менее других походила на модель. У меня не было информации об их личных качествах, однако внешний вид тоже мог служить определенным критерием выбора, так что при отсутствии других способов можно было попробовать выбрать по внешности. Но я решила, что лучше отложить разговор до тех пор, пока Эдвард не зайдет дальше злобных взглядов.
В-третьих, это казалось рискованным. У меня не было убедительной причины считать, что риск на самом деле существовал. Поездка на моей машине в дождь до супермаркета за яйцами и хлебом была для меня более опасной, чем Эдвард, учитывая то, сколько людей ежегодно гибнут в авариях, и сколько людей за то же самое время бывает убито по непонятной причине своими одноклассниками. Однако злое выражение лица другого человека пугало меня больше, чем кусок металла, которым я управляла. Мозг эволюционировал для взаимодействия с социумом, а не для расчета относительной опасности управления техникой в условиях непогоды.
Вот такие мысли я прокрутила у себя в голове к тому моменту, когда вырулила со своей тележкой к кассам. Стало легче. Очень полезным оказалось просто наблюдать за мыслительными процессами, которые приводят к какой-либо навязчивой идее; меня очень удивляло, что другие, казалось, никогда так не делали. Количество волнений Рене было ограничено только её способностями к концентрации внимания. Чарли, если у него вообще была склонность к переживаниям, почти ничем её не выдавал. Я никогда не замечала, чтобы кто-либо из моих сверстников умел прекращать бесплодный поток мыслей. Думаю, что мне нужно будет все-таки спросить кого-нибудь об этом — но не сейчас, когда впечатление обо мне только формируется, а позже, когда у меня в Форксе появятся близкие друзья, которые не станут считать меня странной из-за одной фразы.