Luminosity - Сияние разума

Alicorn

— Нет, всё нормально, — сказала Джанна. — Я тебе помогу.

Я не ожидала такого быстрого согласия.

— Могу ли я попросить тебя об одолжении? — спросила она осторожно после небольшой паузы.

Ах.

— Что такое?

— …для начала, знаешь ли ты, почему я оказалась у Вольтури? — спросила она.

— Ты не захотела мне сказать, — напомнила я ей, и она вздрогнула. Я начинала думать, что ее очень тщательно обучили подчиняться вампирам, и то, что я знала ее, когда была человеком, и что она когда-то увиливала от ответа передо мной, вызывало у нее разрыв

шаблона. — Если сейчас ты готова мне рассказать, то я хотела бы послушать.

Джанна опустила голову.

— То, что я сказала тебе — правда. В Вольтерре ходит много сказок о вампирах, — она приостановилась. — Я верила в них… и мой брат — тоже. Иларио. Он верил в них больше, чем я. Он хотел быть одним из них. Он искал их, но не находил, а потом заболел. Он был при смерти. Врачи сказали, что ничего нельзя сделать, но брат сказал мне, что надежда есть — и я это сделала — я нашла Вольтури, и как только я поняла, кто они такие, я осознала и то, что они никогда ему не помогут, но я думала, что, возможно, они все-таки…

Она начала плакать на середине своего монолога. Остальное я могла бы рассказать и сама. Если Вольтури “оставили” ее у себя, она могла бы обратить своего брата — или хотя бы попытаться. Джанна, вероятно, не знает, что яд можно ввести через шприц, и я не думаю, что даже мне удалось бы направить яд из клыков в кровь и не сожрать при этом человека, жизнь которого я хотела бы спасти.

Я хотела предложить Джанне салфетку, но у меня ее не было; она всхлипывала где-то с минуту, а затем взяла себя в руки.

— Джанна, — спросила я, — Вольтури знали об Иларио?

— Аро прочел меня, — сказала она тихо.

Ну, тогда…

Подожди-ка. Разве это обязательно означает, что они знали об её брате? Аро мог поглотить воспоминания всей жизни одним касанием. Но вампиры обладают совершенной памятью — ни больше, ни меньше. Мог ли он настолько же быстро обрабатывать полученные воспоминания? Я потратила многие часы, чтобы просто перечитать свои собственные заметки и встроить их в свои воспоминания. Такого рода работа не делается за секунду. Смог бы он выделить пару дней на анализ воспоминаний Джанны? Даже если ее несовершенная память не сохранила многих воспоминаний, и они были для него недоступны, весь оставшийся объем данных был намного больше, чем мои записи и туманная, заблокированная человеческая память. Я была почти уверена, что он не будет возиться с ее памятью дольше, чем он будет просматривать более сложные, гораздо лучше сохранившиеся и намного более длинные истории жизни вампиров.

Это должно приводить к существенным ограничениям. Я должна была проверить свою догадку с помощью Эдварда или Карлайла, чтобы подтвердить или опровергнуть ее. У Аро просто мог быть астрономически большой объем памяти, несравнимо больший, чем у любого другого вампира. Возможно, он мог в один короткий миг поглотить сотни лет бессонной жизни, где каждая минута была заполнена важной информацией и мыслями. И мог это делать без переполнения, как, например, от воздействия силы Алека, которая отключает сознание от собственных ощущений, перегружая его внешними впечатлениями.

Но,

возможно, он мог найти только те воспоминания, которые искал — причем искал специально, и знал, куда смотреть. Либо он должен был заранее знать, какие воспоминания ему нужны — еще до прикосновения к человеку — чтобы сразу же уловить их при просмотре, либо он поглощал всю память без остатка и затем просматривал ее на досуге. Первый вариант для нас был более безопасным, потому что означал, что Аро нужно будет снова прикоснуться к объекту, чтобы получить свежие данные, которые он еще не получил. Но даже последний вариант значительно отличался от того, что он просто “знал все, что знала его жертва”.

Эдвард мог об этом и не знать. У него (и у Элис с Джаспером), несмотря на их дополнительные способности, по сравнению с обычными вампирами не было никакого дополнительного хранилища в памяти. Если Эдвард слушал Аро, когда тот забирал себе чьи-то мысли, скорее всего, они звучали расплывчато из-за сильного сжатия — он мог получить пару изображений, мог, вероятно, выделить интересующие его моменты, но вряд ли он сможет подсказать мне, какой из вариантов правильный, если только Аро в его присутствии не начнет размышлять об ограничениях своего дара.

Это вряд ли значило, что Аро не узнал об Иларио. Если он прочитал Джанну, наиболее очевидной причиной этого действия было выяснить, почему она искала Вольтури и можно ли ей доверять. Ее брат имел явное отношение к делу, к тем мыслям, которые стоило искать Аро.

Но это значило, что можно не беспокоится о том, что он будет просматривать особенности наших личных отношений с Эдвардом — если, конечно, он не обычный вуайерист. Это могло означать, что он не знает о квилетах. Это могло значить, что я могла планировать свержение Вольтури, используя помощь других людей — естественно, с соблюдением всех предосторожностей. Это могло значить, что он был менее могущественным, чем, как он думал, мы его считали.

— Тогда он, скорее всего, о нем знает, — сказала я Джанне. Безопаснее всего было держать информацию внутри собственной головы. Джанне не нужно было все это слышать, пока еще рано. — Но в любом случае, возможно, мы сможем спасти твоего брата. Ты говорила, что он хочет стать вампиром?

Она кивнула.

— Очень. Не думаю, что он знает все подробности их жизни — но уверена, что его это не волнует.

— И он верит в вампиров, — подчеркнула я. “Ой, ну вы же понимаете, Аро, конечно же, мы должны были его обратить — он знал слишком много! — вы же знаете, какое уважение мы питаем к нашим законам…”

Джанна снова кивнула.

— Хорошо. Думаю,у нас все получится. Но сначала мы должны будем обсудить это всей семьей.

— Спасибо тебе, — горячо сказала она.

— Хочешь ли ты тоже стать вампиром? — спросила я. — После того, как мы убедим Аро, что ты выполнила то, для чего я тебя предназначила?

Джанна задумалась.

— Если мой брат будет в безопасности, и ему не нужно будет, чтобы я становилась вампиром…

“Ну скажи “да”, — мысленно взмолилась я, — “да, конечно, хочешь…”