Luminosity - Сияние разума
Шрифт:
Похоже, что вопрос действительно поставил ее в тупик.
— Я имею в виду, — пояснила я, — стать не таким вампиром, как Вольтури. Я уверена, что наша семья, или наши друзья на Аляске примут тебя к себе.
Мне нужно было познакомиться с Денали. Возможно, скоро я смогу выделить на это время.
— На что это похоже? — спросила она.
— Ой, я даже не знаю… это потрясающе, — сказала я, — переходный период… — я пыталась подобрать подходящие слова, — не слишком приятный. Но в моем случае он проходил легче, чем у многих, и мы можем создать тебе те же условия. А быть вампиром — великолепно. Ты знаешь, что мы можем видеть оттенки ультрафиолетового излучения? И все вокруг выглядит, ощущается, звучит и пахнет — так насыщенно, — она вздрогнула, когда я упомянула запах.
— И, — продолжала я, — по наблюдениям, если ты до обращения знаешь
— О, — сказала она, — это так хорошо, как выглядит? То, как ты двигаешься, звучишь…
— И даже более того. В сто раз больше. Хотя мой опыт может быть более приятным, чем у большинства вампиров, — вставила я, — Потому что пока я проходила процесс обращения, меня все это время уже ждал мой суженый, а с тобой это может и не произойти. Но даже не считая Эдварда — да, все гораздо лучше, чем выглядит.
“Да, а само обращение — гораздо хуже, чем может показаться, — зашипела на меня моя совесть. — Нельзя даже подобрать что-то настолько же плохое для сравнения, и в легких остается так мало воздуха, когда ты кричишь…”
— Думаю, что хотела бы, даже если бы Иларио не нуждался во мне, — осторожно сказала Джанна, — но я помогу сначала тебе с ребенком, похоже это имеет больше смысла. А твоя сестра сможет провести ту же операцию по извлечению яйцеклеток для меня?
— Уверена, что да, — на самом деле нет, но я считала, что смогу убедить Розали или же привлеку к этому Карлайла. Хотя все равно ощутила укол совести. — Хм, Джанна… оно того стоит. Правда. Сама по себе вечная жизнь того стоит, даже если не считать дополнительных бонусов, которые тоже весьма хороши. Хотя, пока идет обращение, едва ли ты будешь так думать, и не имеет значения, какое мнение у тебя по этому поводу сейчас. Нет ничего, что могло бы тебя подготовить к обращению. Когда я говорю “не слишком приятно”, это всего лишь легкомысленное повторение слов моей сестры Элис, сказанных мне перед моим собственным обращением — свое обращение она не помнит, то есть ее информация была получена из вторых рук. Я помню все, кроме начала, потому что меня ввели в кому. И ощущается оно так, словно ничего в мире не стоит этого, пока ты в середине процесса.
Джанна все еще молчала.
— Не знаю, что и думать об этом, — произнесла она наконец.
— Оно того стоит, — повторила я. — И тебе будет проще, чем мне. Мы поместим тебя в кому, как и меня, а сломанный позвоночник не даст почувствовать большую часть боли — я вообще не задумывалась о ней несколько часов с момента выхода из комы.
Наверное, я зря это сказала, судя по выражению лица Джанны. Перелом шеи казался мне настолько мелкой неприятностью по сравнению с милосердным чувством облегчения, которое он принес, что я не думала о нем с той стороны, с какой люди обычно рассматривают подобные травмы. В представлении Джанны “сломанный позвоночник”, скорее всего, был на первых местах в списке наиболее неприятных вероятных событий. У меня же были воспоминания о двухстах пятидесяти девяти тысячах ста двадцати секундах, каждая из которых в подобном списке стояла бы выше, чем любой неприятный опыт, который могут пережить обычные человеческие разум и нервы.
— Но мы не собираемся принуждать тебя к чему бы то ни было, — неохотно сказала я. Но по другую сторону все так замечательно, и ты сможешь находиться в этом состоянии вечно…
— Если Иларио собирается сделать это, то и я тоже, — произнесла она куда более твердым голосом, нежели предыдущие слова.
Я улыбнулась ей.
*
Остаток полета мы заняли незначительной болтовней, деталями наших жизней, что не вошли в электронные письма. Джанне было 23; Иларио был ее младшим братом, на два года младше ее; их родители были живы, но уже были невозвратимо в маразме; она пришла к Вольтури десять месяцев назад (я была на мгновение поражена осознанием, что Джанна знает вампиров дольше, чем я, хотя по ощущениям я знала их уже вечность).
Эдвард забрал нас с аэропорта. Розали, похоже, купила несколько машин, поскольку блестящая черная штука, которую он вел, определенно была не арендованной. Я задумалась, не взяла ли она одну и мне — Розали ранее спрашивала, какую машину я бы хотела,
Я пока еще не прочувствовала легкомысленного преимущества практически неограниченной финансовой свободы, хотя Эдвард заморочился тем, чтобы прояснить, что, как его жена, я имею право на все, что у него есть. Он прямо сказал, что мне не следует задумываться, если я хочу купить что-то понравившееся, и использовать мою сияющую черную кредитку (“Но если тебе понадобится больше пары миллионов за раз, — добавил он, — сначала дай знать Элис, чтобы она могла предупредить своего маклера”). По большей части я перекладывала различные приобретения на людей, которые специально интересовались ими. Теперь же, когда я могла крутиться в мире людей без особых трудностей, похоже мне пора было уделить больше внимания этому вопросу.
Я не могла рассказать обо всем, что меня волновало, по дороге от аэропорта до дома; мне хотелось поговорить с Эдвардом о моих догадках насчет Аро, и об условиях освобождения Джанны, а еще его и остальную семью нужно было предупредить об Иларио. Однако, на первую тему для начала лучше всего было бы поговорить нам с ним наедине, а на вторую тему гораздо эффективнее было бы говорить, когда мы соберемся все вместе.
Разумеется, Эдвард ехал быстро, и путь домой не занял много времени. Машины пока стояли на улице, но я видела, что гараж уже начали строить. Дом выглядел полностью обновленным — свежеокрашенные и отшлифованные поверхности, новые стекла в окнах. Эсме была очень занята в последние несколько недель. Мы отвели Джанну в дом, выделили ей небольшую пустующую комнату на первом этаже, с кроватью, удостоверились, что кто-то купил ей продукты для питания и другие припасы для человеческих нужд, и оставили ее обживать новое место. Все получилось удивительно безо всяких церемоний — с Элис под рукой значительные перемены в жизни происходили гораздо проще.
Когда за Джанной закрылась дверь, и из комнаты донеслись звуки распаковки вещей, я повернулась к Эдварду:
— Думаю, — сказала я, — теперь у тебя есть порог, через который ты мог бы меня перенести.
— Да, пожалуй, — согласился он.
*
Я четыре минуты бегала вокруг нашего милого крошечного коттеджа, рассматривая все и бурно выражая свое восхищение. Эдвард уже видел это место через разумы Эсме и Элис, и ему не нужно было исследовать все так тщательно; поэтому на мою беготню он смотрел с толикой снисхождения. Элис уже побывала здесь ранее, перетащив всю мою одежду, как старую, так и новую, в гардеробную, которая занимала едва ли не половину дома. Вещи Эдварда были оттеснены в дальний угол, едва заметные за моей большой коллекцией; похоже Элис не настолько было интересно покупать мужскую одежду. Она не смогла полностью справиться с искушением накупить мне роскошных платьев из шелка и атласа, хотя совершенно непрактичных вещей было не более десятка. Остальные были выбраны более осмотрительно.
Это был небольшой дом, так что осмотрела я его достаточно быстро и вернулась к Эдварду.
— Нам нужно поговорить, — в унисон сказали мы.
*
— О чем ты хочешь поговорить? — спросила я.
— Это… долгая история. А что у тебя? — задал он встречный вопрос.
— У меня несколько тем для разговора, — ответила я, — во-первых, о том, что, как я думаю, может быть ограничением силы Аро, помимо моего иммунитета. Ты мог бы, возможно, прояснить этот вопрос. Во-вторых, о том, что мне пришлось сказать Аро, чтобы забрать Джанну, и что нам с этим делать. Ну и есть услуга, которую я хочу оказать ей. Почему бы мне не начать с одной из моих тем, а потом будет твоя очередь?
Эдвард кивнул, и я вернулась к тем мыслительным процессам и диалогу, который привел к ситуации с Джанной.
— Поэтому, — сделала вывод я после объяснения, — пока у нас нет какого-то блестящего альтернативного плана, Джанна должна выносить моего ребенка, или быть заметно беременной, к тому моменту, когда Аро решит проверить нас, в какой-то неопределенный момент в течение двух следующих лет, считая от нынешнего времени. Предполагаю, что времени хватит для поиска донора спермы, — я сконфуженно вздрогнула, — у меня не было возможности посоветоваться с тобой или времени придумать другую причину, по которой мне нужен был бы человек, и которую Аро счел бы правдоподобной.