Луна охотника

Дэверо Дэвид

Мы оба знали, что это пустая болтовня, но в такие моменты невозможно подобрать правильные слова. Кровь пропитывала мою одежду, согревая меня, в то время как тело Энни быстро остывало. Она закашлялась, и изо рта вытекла тоненькая розовая струйка. Пены на губах стало больше, каждый удар сердца выплескивал через рану все больше крови из ее груди.

— Билл, мой коммуникатор… Инструкции… Пароль… — Она опять закашлялась, оттого что кровь попала в горло. Смерть грозила ей уже по двум причинам — Энни могла задохнуться, или истечь кровью. — Пароль «чернильница». Билл, я его потеряла…

— Энни, не беспокойся, мы его найдем.

Но она меня уже не слышала.

Группа

захвата должна была как можно скорее покинуть объект, так что я послал бойцов на поиски сумки Энни с ее коммуникатором, а также приказал собрать все обнаруженные ноутбуки и телефоны — особенно из комнаты Шарон. Через десять минут они уже перевернули все вверх дном, собрали то, что было нужно, и упаковали для дальнейшего исследования. Мой сопровождающий вошел в комнату, когда я наконец опустил голову Энни на пол и стал натягивать маску.

— Пора идти, сэр, — сказал он.

— Она была одной из нас.

— Ох. — Он не нашел других слов и немного помолчал. — Мы сейчас уезжаем. Вы готовы?

— Разве у меня есть выбор?

Мы быстро расселись по машинам и покинули квартал в тот момент, когда прибыл первый фургон с репортерами телевидения. Разбираться с ними предстояло местным полицейским, а я отправился на конспиративную квартиру, чтобы узнать, что оставила нам Энни, и смыть с себя кровь.

Я испытывал странное чувство, разбираясь в вещах Энни. Благодаря привычке работать в одиночестве мне не часто приходится терять товарищей. По крайней мере, коллег: информаторы не в счет, так же как и случайные марионетки. Чаще всего мне приходится иметь дело с парнями, которые меня прикрывают, — именно это я должен был сделать по отношению к Энни. Они лучше справлялись со своей работой, чем я. В случае внедрения в группу противника агент поддержки становится единственной связью с реальным миром, напоминанием, что жизнь, которую ты ведешь, не твоя, и убеждения, которых ты якобы придерживаешься, тоже не твои. Энни попала в такую ситуацию, что Альдер удалось перепрограммировать ту личность, которую она изображала, а вот действующий офицер службы все это время скрывался под слоем наносной чепухи. В последний момент Энни начала кое-что вспоминать, значит, у нас был шанс вернуть ее к нормальной жизни, если бы я сумел ее защитить.

Все мои рассуждения сводились к одному: я нес ответственность за Энни и допустил провал. Это и причиняло мне боль. Энни боролась изо всех сил — даже сумела сохранить тайну своей личности, по крайней мере, это следовало из слов Шарон. Теперь мне оставалось только позаботиться, чтобы в иной мир ее сопровождали достойные спутники.

В ноутбуках и коммуникаторе Энни я нашел перечень мест встречи, что давало сестрам возможность собираться вместе в течение двух месяцев. После этого было условлено пользоваться объявлениями в определенных газетах, и такой способ связи должен был действовать не один год. После прочтения всей информации складывалось впечатление, что сестры намерены уйти в глубокое подполье, сменить имена и лица и ждать, когда их призовут для выполнения следующего плана. Но я лично подозревал, что от них просто избавляются, как от ненужного балласта. При соответствующем оборудовании Альдер и Гамильтон легко могли завербовать себе новых последователей. Из членов внутреннего круга теперь оставались только две женщины кроме них, и, если бы мне пришлось выбирать между успешным бегством и двумя агентами, которых легко заменить, я бы ни минуты не колебался.

Несмотря на то что Гамильтон и Альдер, скорее всего, проигнорируют назначенную встречу, у меня появился шанс покончить с двумя другими членами внутреннего круга. Хоть они и не

представляют такой опасности, как лидеры общины, лучше убрать их с улиц, я предпочитал не оставлять на свободе лишних противников.

Согласно записям Энни, ближайшая встреча должна была состояться в Лондоне, в пугающей близости от склада, где я оставил Джульетт. В моей голове мгновенно созрел план, и командиру группы захвата было послано подробное сообщение, дублированное рапортом Боссу. Все равно надо было известить его о том, что произошло в Бристоле, хорошо хоть теперь у меня появились и позитивные новости.

Следующую ночь я провел на складе, расположенном менее чем в четверти мили от места, где лежала Джульетт. По пути я заскочил к ней, чтобы дать воды (и проверить защитные чары). На тот случай, если она мне снова понадобится или кто-то сумеет уловить слабый след и решится его проверить, надо было позаботиться, чтобы она протянула подольше. Можете себе представить, как она «обрадовалась», увидев меня. Я с особым удовольствием поведал Джульетт, что еще две ее сестры мертвы, а две другие скоро к ним присоединятся.

На этот раз я расположил снайперов, чтобы они могли свободно обстреливать вход в здание, а неподалеку, менее чем в минуте езды, поджидала группа зачистки. Кроме того, не занятые на снайперских точках бойцы группы захвата дежурили рядом, спрятавшись в кузов фургона. Я хотел, чтобы этих двух женщин схватили быстро и тихо, без всякой стрельбы, так что постарался принять все меры предосторожности. Мы никого не ожидали до середины дня, но не знали, кто может наблюдать за домом и как долго. Магический барьер защищал всех бойцов от удаленных соглядатаев, а камуфляжные костюмы скрывали от любопытных глаз. Я и сам с трудом мог их отыскать, хоть и знал, куда надо смотреть.

Около одиннадцати утра наше терпение было вознаграждено. Михаэла Филипс и Сара Мэдсен, два последних члена внутреннего круга, если не учитывать Гамильтон и Альдер, медленно подошли к зданию. Сначала об их приближении доложили зоркие снайперы, а потом, когда они вошли внутрь и нерешительно остановились в тени, я и сам смог рассмотреть женщин. Они обе явно нервничали, говорили шепотом и пытались заверить друг друга, что все будет хорошо. Все их разговоры доносились до меня благодаря чуткому микрофону, но, говоря по правде, они не сказали ничего интересного. Это были просто две перепуганные женщины, только что осознавшие, в какую глубокую пропасть они угодили, и надеявшиеся, что кто-то придет и протянет им руку помощи. В некотором роде я испытывал по отношению к ним жалость: было ясно, что они вступили в общину совсем не ради этого. Но мое мимолетное сожаление не могло им ничем помочь; в данный момент они были врагами нации, и в интересах общественной безопасности и прочей подобной ерунды их надо было обезвредить.

Час, отведенный им в инструкциях на ожидание, тянулся очень медленно. Наконец я стал медленно спускаться на нижний этаж, осторожно приближаясь к женщинам. До момента захвата у меня еще оставалось несколько минут, и я воспользовался ими как нельзя лучше. К тому времени, когда они собрались уходить, между нами было не более пяти ярдов. По-моему, отличная позиция. Условленным кодом из коротких гудков я запросил снайперов о наличии какой-либо активности снаружи. Ответ был отрицательным; за пределами дома ничего не происходило. Еще один сигнал дал команду находящимся в фургонах группам заводить моторы и готовиться к движению, и его получение было немедленно подтверждено. Едва Мэдсен открыла дверь, я дал приказ приступить к захвату, и, когда дверь закрылась, я уже стоял у самого выхода и наблюдал через окошко.