Луна охотника

Дэверо Дэвид

Спустя некоторое время мне было позволено немного облегчиться. Я едва мог соображать, был совершенно сбит с толку, но мое тело продолжало реагировать, несмотря ни на что. Сзади во мне что-то двигалось — не настолько большое, чтобы причинить неудобство, и, должен признать, этот процесс тоже делал свое дело. Кандейс издали наблюдала за моей реакцией на новый фактор. Я не без труда вспомнил, что проникновение сзади не пользуется популярностью у крутых парней, хотя для меня это был не первый опыт. Мне приходилось таким образом перевозить послания и катушки пленки, а несколько лет назад я внедрялся в группу, где гомосексуальные отношения были частью инициации — что-то вроде «сокрушения

любых преград», так что я не придал этому серьезного значения. Но следовало помнить существующее убеждение, что среднестатистический мужчина испытывает при этом унижение, особенно в тех случаях, когда партнер находит такое занятие приятным. Кандейс решила привить мне вкус и к этому способу тоже, и я был ей благодарен хотя бы за то, что ее помощница не поскупилась на смазку.

Разыгрывая свою роль, я притворился смущенным, и она покровительственно улыбнулась.

— Что такое? Тебе нравится?

Я попытался кивнуть.

— Это хорошо. Тебе это должно понравиться, потому что я так хочу.

Она шагнула вперед и провела рукой по моему лицу. Прикосновение произвело эффект удара электрическим током, сочетание моего возбуждения и ее аромата сыграло свою роль. Чьи-то губы внизу возобновили свою работу, а когда снова задвигался предмет сзади, мое тело невольно содрогнулось. Наслаждение продолжалось, и давление стало нарастать.

— На этот раз должно быть еще лучше, и будет лучше, раз я так говорю. Ты будешь хорошим мальчиком и станешь для меня еще более крепким. В этот раз я хочу услышать твой крик. Ты будешь кричать для меня?

Я даже не пытался ответить; эмоции слишком переполняли меня, чтобы хоть сколько-то сосредоточиться. Помощница Кандейс отлично знала свое дело, и я не мог бы сопротивляться, даже если бы и пытался. Я дошел до состояния, когда не хотел сопротивляться, а просто ждал оргазма, чтобы на несколько минут вернуть возможность мыслить ясно. Казалось, прошло всего несколько секунд, а к наслаждению стала примешиваться боль, и вот уже потребность освободиться от давления скручивала каждый мускул моего тела. Кандейс все время наблюдала за мной, одобрительно кивая и улыбаясь.

— Ты готов?

Я попытался кивнуть, так как зубы были намертво сжаты, а губы растянуты в идиотской гримасе.

— Ты знаешь, что нужно сказать, — продолжала она.

— Пожалуйста… госпожа.

— Хороший мальчик. А теперь… кончай.

Как только она закончила говорить, я услышал, как кричу, избавляясь от непосильного напряжения, а потом перегруженный эмоциями мозг опять отключился.

Не знаю, сколько потребовалось времени, чтобы заслужить одобрение Кандейс. Одна и та же процедура повторялась раз за разом, и в конце я неизменно терял сознание. Спустя некоторое время я стал с трудом вспоминать слова и говорил только в тех случаях, когда она ко мне обращалась. Я перестал думать о самоубийстве и вступил в ту фазу, когда мечтал лишь услышать, как она называет меня хорошим мальчиком.

Со временем я узнал, что помощницей Кандейс была женщина, поскольку мне было приказано отплатить за оказанные ею услуги той же монетой. Меня научили творчески относиться к этим актам, и я узнал совершенно невероятные приемы. А потом Кандейс поцеловала меня. Такого блаженства я еще никогда не испытывал, это было наслаждение совсем другого уровня. Словно духовное пробуждение, вознесшее меня к высотам, о которых раньше я только читал в книгах.

В конце концов с меня сняли оковы и позволили преклонить колени перед госпожой. Она была мной довольна, и я считал себя счастливым. Она сказала, что скоро допустит меня до настоящей работы. А потом подняла юбку и приказала продемонстрировать,

чему меня научили.

— Какой же ты хороший мальчик. Отличный раб, даже лучше, чем была Энни.

Энни. Я едва вспомнил это имя. Что-то связанное с моей предыдущей жизнью. Я прогнал эту мысль и выполнил приказ госпожи. В знак одобрения она хрипло застонала.

Но имя снова всплыло в памяти. Энни. Но это не важно. Нет ничего важнее, чем служение моей госпоже.

Воспоминания продолжали разворачиваться, хотя и казались очень далекими: кровь. Что-то связанное с кровью, и, кажется, там был еще нож.

Энни…

Энни мертва. Какое это имеет значение? Мой долг служить своей госпоже. Мой долг защищать госпожу от любых неприятностей.

Мой долг защищать…

Мой долг…

На меня как будто рухнула тонна кирпичей. Неимоверным усилием я смог удержать свою истинную сущность, хотя Кандейс продолжала окутывать мозг собственной магией. Я все вспомнил. А потом убрал язык из того места, где он работал, и впился зубами. Крепко.

Я почуял во рту кровь, а Кандейс закричала от боли. Она вцепилась мне в волосы и попыталась оттолкнуть мою голову, но я снова укусил ее, еще крепче, чем в первый раз. Помощница Кандейс ринулась на помощь своей госпоже и обхватила меня сзади руками, а я, поднимаясь на ноги, качнулся назад. Отсутствие сопротивления лишило ее равновесия, и я, воспользовавшись моментом, схватил ее за шею, развернул и обвил рукой горло. Потом переместил локоть, так что ее шея оказалась на сгибе, резко повернул и дернул. Шейные позвонки с хрустом сломались. Ее тело я швырнул на Альдер, а сам поспешил занять подходящую стойку.

— На колени, немедленно!

Еще пару минут назад этого было бы достаточно, чтобы меня остановить, но я вернул свое сознание и уже не собирался повиноваться. Удар справа угодил ей точно в челюсть, и я почувствовал, как сломалась кость.

— Заткнись, Кандейс.

Изо рта у нее обильно текла кровь, и этот вид меня несказанно обрадовал. Боль между ног после моих укусов затрудняла ее движения, так что я сумел схватить ее за волосы и швырнуть лицом на пол. Пока она пыталась подняться, я босой пяткой наступил на укушенное место. Это оказалось для нее слишком, ее глаза закатились и закрылись веками.

Первым моим побуждением было продолжать избиение, но существовали и более важные вещи, о которых стоило позаботиться. Я отыскал выход из камеры и исследовал дом. Моя машина стояла в гараже, с ключом в замке зажигания и комплектом одежды на заднем сиденье. Это был тот самый костюм, что предоставил мне Брут, но, когда я его надевал, мне показалось, что он сшит из наждачной бумаги.

У меня появилась идея.

На кухне нашелся большой нож и паяльная лампа. Как раз то, что мне было нужно для осуществления плана. Я вернулся с этими инструментами в свою тюрьму и принялся за работу.

Через полчаса я выехал из гаража по направлению к Лондону, а позади меня разгоралось зарево подожженного дома.

По пути я сделал два звонка: один Бруту с просьбой о срочной встрече, а второй Боссу. Как выяснилось, мое отсутствие длилось три недели, и мне понадобилось не меньше получаса, чтобы убедить начальника, что это действительно я. Известие о смерти Кандейс значительно способствовало моей реабилитации, и я поблагодарил всех богов за то, что помощница Кандейс была приблизительно такого же телосложения, как и ее повелительница. Я позаботился о том, чтобы пламя сделало невозможной идентификацию тела, особенно после того, как выбил все зубы. Наконец мне было приказано к вечеру явиться на конспиративную квартиру для личного доклада, что давало достаточно времени для визита к Бруту.