Лунная афера
Шрифт:
Высота – две тысячи шестьсот девяносто. И три минуты до печального финала.
Видимая в иллюминатор поверхность Луны уже не проплывала под кораблем, а быстро перемещалась от одного края к другому.
Наклонив голову, Басаргин посмотрел туда, где сейчас находился напарник. Вся надежда была только на него. Если за последние три минуты полета Миша не успеет, то…
– Все правильно. Постоянно везти не может! – шлепнул он ладонью по джойстику и грустно улыбнулся. – Три посадки на одном двигателе, пожар, катапультирование с подбитого
Высота – девятьсот метров. До столкновения – одна минута.
Корабль уже нырнул в лунную ночь, а перед этим последние освещенные участки светлой зоны проносились под кораблем с невероятной скоростью. Невозможно было разглядеть ни кратеров, ни желтоватых пятен, ни причудливых морщин рельефа – все смешалось в сплошном мельтешении.
«Представляю, как нас размажет на такой скорости», – снова вздохнул Олег и перевел взгляд на монитор интегрированного пульта…
* * *
Как он ни ждал команды инженера, а его голос все одно оглушил:
– Врубай!!
Командир мгновенно среагировал, включив элекропитание двигателя и сразу дав ему полную мощность.
Резко возникшая гравитация вжала тело в ложемент. Потекли самые мучительные секунды ожидания…
За нижним иллюминатором царила темень – ни единого проблеска или светлого пятнышка. И ни черта не понятно, хватит ли кораблю запаса высоты для исправления траектории. Он ведь не пушинка и не легкий истребитель, способный на быстрый маневр. Его массу еще надо заставить изменить направление движения.
Единственным прибором, по которому можно было контролировать и отслеживать положение корабля относительно поверхности, оставался радиовысотомер. К его-то показаниям на мониторе и приклеился взгляд Басаргина…
Десять метров.
Двенадцать.
Пятнадцать…
– Господи… хоть бы на пути не оказалось возвышенности, – прошептал он, еще не веря в случившееся чудо. И передал в эфир: – Миша, понимаю, как тебе там трудно. Потерпи несколько секунд. Уйдем подальше от поверхности – уменьшу мощность до номинала.
Тот не ответил. Видать, снова болтался на фале, ибо цепляться руками за страховочные скобы при такой перегрузке было бесполезно.
* * *
– Миша, ты как?
– Нормально. Теперь жить можно.
Услышав усталый голос напарника, Басаргин растянул губы в счастливой улыбке:
– Ну и славно. Ты не представляешь, как я рад тебя слышать. Набрали десять тысяч, двигатель перевел на двадцать процентов. До люка добраться сможешь?
– Да, гравитация ерундовая – доберусь.
– Давай. Жду…
* * *
Выровняв давление в бытовом отсеке и спускаемом аппарате, командир открыл
Михаил выглядел очень уставшим и едва шевелил конечностями.
– Ты не представить не можешь, как я торопился, – сказал он, напившись воды из пластиковой емкости. И, вытянув руки, продемонстрировал ладони: – До сих пор от напряжения трясутся.
– Верю, Миша, верю.
– Нет, это сложно представить, – качнул тот головой и поправил мокрые волосы. – Я привык работать спокойно и вдумчиво. А тут… самый бешеный аврал в моей жизни. Я даже «калашников» в школе на скорость так быстро не собирал, как монтировал этот чертов кусок патрубка.
– Ты молодчина, Миша!
– Когда ты дал движку полную тягу, меня так о борт корабля шибануло, что на минуту потерял дыхательные рефлексы. Думал шлем от удара лопнет. Нет, вроде, цел… – осмотрел он верхнюю часть снятого скафандра.
Басаргин приобнял товарища:
– А я тут всю свою жизнь вспомнил и к смерти уже готовился. И вдруг твой вопль: «Врубай!!»
– Выходит, рановато еще нам помышлять о смерти. Жаль выпивки на борту нет – я бы сейчас грамм двести накатил.
– Ничего, на земле отметим наше спасение.
– Это само собой…
Глава одиннадцатая
Борт космического корабля «Мир-экспресс»
– Да-а, жизнь, брат, как снежинка на стекле. Одно неосторожное дыхание и… нет ее. Одни воспоминания.
– Это точно, – вздохнул Матюшин. – А у меня там снаружи, пока возился с железяками да ремкомплектом, немного другая аналогия родилась.
– Какая?
– Помнишь, когда-то в старых советских фильмах о войне соблюдалось такое неписанное правило: если герой строил планы на будущее, то в следующей сцене он обязательно погибал?
– Да, было такое, – улыбнулся Басаргин.
– Так вот я тоже, пока летели к Луне, частенько думал о том, чем буду заниматься после возвращения на Землю. Как поеду с семьей в отпуск, как навещу родителей. Чуть всю обедню этими планами не испортил…
После возвращения инженера на борт корабля, они еще долго пребывали в возбужденном состоянии. Необходимо было перекусить, отдохнуть, восстановить силы и успокоить нервы, но до тех пор пока «Мир» не вернулся на установленную заданием орбиту, оба не смыкали глаз и не отвлекались от работы.
Наконец, когда высота полета достигла прежних ста десяти километров, командир отключил маршевый двигатель и сориентировал корабль по оси движения, а инженер произвел необходимые расчеты по топливу. Утечки и незапланированная работа двигателя изрядно потрепали его запас в двух оставшихся баках – требовалось провести в этом вопросе ревизию.
Результат обнадежил. Топлива было достаточно, разве что дорога домой обещала занять чуть больше времени из-за невозможности разогнать «Мир» до расчетной скорости.