Лунное сердце
Шрифт:
Пистолет Мерсье впивался ему в живот, и Байкер переложил его в рюкзак, а раз уж он туда полез, достал припасенный хлеб с сыром. Дозаправил бензобак из запасной канистры, потом снял с винтовки оптический прицел. С помощью этой импровизированной подзорной трубы Байкер внимательно изучил окрестности.
Да, приходилось признать, что Иной Мир – мир дикий и прекрасный. Как жаль, что они не могут сами управлять перемещением Дома – было бы здорово просто взять и скакнуть, когда захочешь, в такую замечательную страну! Но, разумеется, сначала надо избавиться от этих мерзких тварей.
Установив прицел
Через два часа Байкер попал в густую чащу. Он с подозрением всматривался в заросли кедров, сосен, берез, кленов и ясеней. Слишком рискованно углубляться туда, да и вообще вряд ли ему удастся продраться сквозь такие дебри – опасность может поджидать за каждым кустом. Байкер решил передохнуть, размять ноги и дать остыть мотоциклу. Взяв винтовку, он передернул затвор, загнал патрон в патронник и отправился на ближнюю разведку пешком. Пройдя шагов тридцать, он наткнулся на звериную тропу, идущую примерно в нужном направлении.
Байкер вернулся к мотоциклу и завел его. Низко пригнувшись к рулю, он повел мотоцикл с крайней осторожностью. Ветки стучали по нему, хлестали по спине и по бокам. Он порадовался, что надел кожаную куртку, и пожалел, что не взял перчатки. Вдруг винтовка за что-то зацепилась, и пришлось сдать назад, чтобы ее освободить. Потом Байкер снова поддал газу, переключил передачу и поехал дальше.
Тропа была извилистой. Время от времени Байкер останавливался, сверялся с компасом и обнаружил, что иногда тропа поворачивала чуть ли не на северо-восток. Впрочем, это было неважно. Она должна вывести его примерно к Дому. Хорошо только, если проложили ее не лапы тех шаркающих тварей.
Проехав еще минут пятнадцать, Байкер оказался на лужайке и увидел, что тропа, пересекая ее, снова углубляется в чащу. Но больше всего его поразил стоявший на поляне шест. Байкер даже остановил мотоцикл и заглушил двигатель. Шест был высотой шесть футов. Его венчал медвежий череп, а к черепу были привязаны ветвистые оленьи рога. С рогов свисало множество заплетенных в косички кожаных шнурков, украшенных перьями и крупными бусинами.
«Господи помилуй!»
Байкер сорвал винтовку с плеча, проверил еще раз, на месте ли патрон. Повесив шлем на руль, он осторожно пошел вперед. Да, тут явно кто-то жил. Байкер вглядывался в окружавший поляну лес, не решаясь подойти к шесту ближе. Вопрос только: кто? Оборотни-трагг-и? Ими тут вроде не пахло, хотя в этих странных местах Байкер не решался полагаться на инстинкт.
Ему показалось, что справа в кустах кто-то шевельнулся. Байкер направил туда винтовку, держа палец на спусковом крючке. И вдруг прямо за его спиной раздался гортанный голос. У Байкера свело мышцы живота. Он медленно, чтобы не испугать того, кто объявился сзади, повернулся.
И оказался лицом к лицу со старым индейцем. Его густые седые волосы были заплетены в две косы, украшенные перьями. Одет он был в лишенную украшений
Старый индеец снова заговорил. Видно было, что Байкер его не испугал.
Байкер потряс головой. Все еще очень медленно он опустил винтовку дулом к земле, прислонив ствол к ногам, и постарался вспомнить, как Чарли Нэз учил его разговаривать жестами.
– Не понимаю, – изобразил он пальцами. – Чужой в этом лесу. Друг.
Индеец кивнул, и его пальцы быстро задвигались в ответ. Понимать знаки Байкеру всегда было легче, чем говорить на пальцах самому.
– Кто ты? – спрашивал старик. – Что привело тебя ко мне, Оседлавший Гром?
– Мое имя… – «Нет, неправильно, – сказал себе Байкер, – надо иначе». – Меня зовут Байкер. Я пришел из… – Дом! «Как же изобразить дом?» Он обвел руками круг и постарался нарисовать в воздухе очертания хижины индейцев навахо. – Большая хижина. – Байкер махнул рукой в сторону Дома, гадая, насколько правильно показал направление.
Индеец кивнул:
– Знаю это место. Там всегда пусто, но… – он изобразил непонятный знак, – его сейчас осаждают. Хотят войти, но у Большого Жилища такие талисманы, что врагам никак туда не пробраться.
– Как тебя звать? – спросил Байкер.
– Ур-вен-та мое имя.
Байкер сразу перевел: «Медведь-Волшебник».
– Я из тех, кто бродит с места на место, – продолжал старик. – Мы – барабанщики медведя. Что привело тебя сюда, Байкер Оседлавший Гром?
«Пока получается здорово», – подумал Байкер. Соображать, как сказать, чего он хочет, изображать это знаками, читать по пальцам старика и переводить для себя увиденное, было нелегко. Впрочем, старика он понимал прилично. Но что, собственно, еще сказать индейцу?
«Но ты же приехал просить помощи», – напомнил он себе.
Байкер потряс руками, чтобы пальцы расслабились.
– Эти… – А вот как старик изобразил тварей? Байкер попытался повторить знак, ошибся, и индеец его поправил. Наконец Байкер изобразил их название, в приблизительном переводе оно звучало так: «Помет Медведя-Дьявола». Что-то вроде росомах. Байкер кивнул. Да, да, они похожи, только в этих есть еще что-то змеиное. – Они нападают на нас, – продолжал он свой рассказ. – А у нас больной Лекарь. Ему нужна помощь. Ты можешь ему помочь?
– Чем болен ваш барабанщик?
Байкер хотел объяснить, но не мог себе представить, как выразить это на пальцах.
– Он спит? – спросил Ур-вен-та.
Байкер кивнул.
– Сон для силы?
Байкер призадумался, не вполне понимая это выражение. Ур-вен-та повторил вопрос. Байкер пожал плечами:
– Не знаю. Можешь нам помочь?
Видно было, что Ур-вен-та колеблется.
– Я должен спешить на сбор моего племени. Дочь моего брата-барабанщика призывает меня.
Он обвел глазами небо, прикинул по солнцу время и взмахнул рукой: