Лунное сердце
Шрифт:
«Что сказать?» – соображал Байкер. Он чувствовал, как на лбу выступает испарина, чувствовал, что безудержный гнев вот-вот вырвется наружу. Только в этот раз ему так, как тогда с Мерсье, не повезет. Слишком много кругом народу; того и гляди, заденешь кого-нибудь. Он не мог так рисковать.
– Лучше положить пистолет, инспектор, – спокойно сказал Гэннон. – Нет смысла сейчас строить из себя героя. Байкер все равно уже труп.
Такер прикинул свои шансы и ничего хорошего не придумал. Шевье – бандит-профессионал. Он не спускал глаз с Такера с той минуты, как началось это драматическое
– Э-э-э… мистер Гэннон… – начал Джеми.
– Заткнитесь, Тэмс!
Когда Такер нагнулся положить пистолет, дверь распахнулась. Глазам собравшихся предстал Ур-вен-та в маске своего тотема – медвежья голова, увенчанная рогами оленя. Он казался фигурой, сошедшей с картин Босха. [98] Вокруг него вился дым, дым того же цвета, что и его волосы. Воздух гудел от барабанного боя. Долгое время никто не мог прийти в себя. Никто не произнес ни слова. Но барабан смолк, и шок прошел.
98
Босх Иероним (1450(?)—1516 – великий голландский художник. Изображал сцены ада с фантастическими чудовищами.
– Господи! – сказал Такер и поднял пистолет.
– Нет! – схватил инспектора за руку Байкер, поздно вспомнив о револьвере Шевье, однако тот не спешил стрелять.
Барабан заговорил снова, но на этот раз сам по себе, индеец его не касался. Барабанный ритм наводнял Дом, успокаивая всех, снимая напряжение. Инспектор опустил пистолет, Шевье вынул руку из кармана, застывшее в гневной гримасе лицо Гэннона смягчилось, звуки барабана проникали ему в душу, в души всех, собравшихся в холле.
– Это и есть твое племя? – знаками спросил Ур-вен-та, глядя на Байкера.
– И да, и нет, – отозвался тот.
– Здесь много злобы.
– Я знаю.
Байкер нахмурился, соображая, как объяснить, что происходит.
– Неважно, – изобразил знаками Ур-вен-та. – Где больной барабанщик?
– Сейчас покажу.
И только когда Байкер повел шамана в спальню, где лежал Томас, все опомнились.
– Что произошло? – воскликнул Джеми. – Только что мы все были готовы перестрелять друг друга, а сейчас…
– Нас успокоил индеец, – сказал Тропман, он задумчиво поднял глаза к лестнице. – Пришел и успокоил! Будто мы дети, которых следовало утихомирить. Возможно, для него мы и правда – дети.
– Лучше пойти посмотреть, что они там делают, – предложил Такер.
– Не думаю, что стоит им сейчас мешать, – возразил Тропман. – Видно, Байкер пригласил этого шамана, чтобы помочь Тому Хенгуэру. Мы уже сделали все, что смогли. Пусть теперь шаман попробует.
– Черт возьми! – выругался Гэннон.
Он бросился к лестнице, но тут же остановился, потому что Такер поднял пистолет. Инспектор посмотрел на Гэннона, потом на пистолет. В ушах у него все еще звучал барабанный бой, так что, когда Гэннон вернулся на место, Такер убрал оружие в кобуру. Надо было захватить Гэннона с Шевье, пока они не опомнились, но что-то в ритме барабана
Он видел, что те двое тоже не знают, как себя вести.
– Кто этот индеец? – спросила Мэгги. – Откуда он взялся?
– Наверное, его отыскал Байкер, – предположил Такер. – Только где?.. – Он поглядел на открытую дверь, подошел и закрыл ее. – Во всяком случае где-то там…
– Можно ли ему доверять?
– Не знаю, Мэгги! Но выбора у нас нет!
– Думаю, на него можно положиться, – сказал Тропман.
– Кто-нибудь понял, о чем они говорили, когда вертели пальцами и размахивали руками? – поинтересовался Такер.
– Нет, – отозвался Тропман. – Но похоже, наши подозрения начинают оправдываться.
– Какие еще подозрения? – вскинулся Джеми.
– Что вы здесь знаете больше, чем хотите показать, – сказал Гэннон.
Однако голос его звучал беззлобно и даже смущенно. Такер прекрасно его понимал. И у него самого было такое ощущение, словно какая-то колдовская сила принуждала его молчать. Будто каждый раз, как он порывался рассердиться, что-то проникало внутрь и размягчало его. Все этот барабанный бой!
– Неправда! – сказал Джеми. – Я никогда не видел этого… индейца!
– Тогда откуда его взял Байкер? – спросил Такер. – И почему он умеет с ним общаться?
– Не знаю. Но Байкер интересуется индейцами. Он даже жил с ними в Аризоне. Может, там и научился.
Такер кивнул. Да, он помнил, Байкер об этом говорил. Но все равно непонятно, почему индеец сюда явился и как Байкер его нашел.
– Все-таки лучше нам подняться, – сказал он Тропману. – Мы не будем вмешиваться, но я хочу знать, что там происходит.
Тропман поколебался, но пропустил инспектора вперед. Друг за другом они начали подниматься по лестнице.
Ур-вен-та остановился в дверях кабинета Джеми. Увидев рисунок, прислоненный к компьютеру, он подошел к столу, сдвинул со лба свою маску и стал рассматривать картинку.
– Что это? – спросил он Байкера. – Это же мой брат-барабанщик А-ва-рате – Тот-Кто-Ходит-с-Медведями. Мой брат-барабанщик и Рыжеволосый, пришедший через Большую Воду. – Он протянул руку, чтобы дотронуться до рисунка, но тут же поджал пальцы. Повернувшись к Байкеру, он знаками сказал: – Талисманы в Большом Жилище сильные. Барабаны здесь бьют повсюду.
Вспомнив, как быстро Ур-вен-та остановил начинающуюся внизу схватку, Байкер ответил:
– У Ур-вен-ты тоже сильные талисманы!
– Это так, – улыбнулся Ур-вен-та. – Пойдем. Посмотрим на твоего барабанщика.
Но благодушное настроение Ур-вен-ты мигом изменилось, как только он приблизился к кровати, на которой лежал Том. Его барабан, каким-то непонятным образом рокочущий сам по себе, участил ритм. Ур-вен-та снова надвинул на лоб тотемную маску. Он долго стоял, вглядываясь в бледное лицо Тома, потом взобрался на кровать и встал рядом с ним на колени. Вынув из своего кожаного мешочка щепотку цветочной пыльцы, он, бормоча что-то, посыпал ею веки больного. Затем положил на лоб Тома руку, так что кончики мизинца и большого пальца уперлись в виски. Стук барабана вдруг стих, и Ур-вен-та слез с кровати.