Львиное логово
Шрифт:
— Вот демоны, сидишь тут в этой дыре, как последний дурак, и не знаешь ничего! — расстроился Шамши-Уцур. — Ну ты глянь, что происходит то вокруг, пока мы голые жопы вам со стены показываем. И еще вы, сволочи, драться не хотите. Кстати, а почему не воюете то? После Вавилона вы нас тут, как котят, могли бы передавить. Я не пойму что-то.
— Вот ты кому служишь? — спросил Тиссаферн.
— Знамо кому! — удивился ассириец. — Великому царю Ассирии служу.
— А если твой царь моему проиграет, то кто царем Ассирии будет?
— Вон ты о чем? — Шамши — Уцур глубоко задумался. — Так вы чего, нас убивать не собираетесь, что ли?
— Слушай, — рассердился князь, — вот ты вроде пятью тысячами командуешь, должен умным быть. Ну вот скажи мне, зачем великому царю собственную пехоту губить? Охраняем мы вас тут, чтобы не разбежались. Понадобитесь еще.
В то же самое время.
Первосвященник Персидского царства медленно сходил с ума. Милый и незатейливый экспромт, который устроил покойный Аткаль-ан-Мардук, полностью ломал все планы и стройную религиозную систему, которую он выстраивал много лет. Ему теперь каким-то образом нужно внести в священные книги еще одного полубога, и это с учетом того, что никакие полубоги в них предусмотрены не были. И теперь все стремительно катилось к взаимному проникновению двух религий. Вавилоняне уже медленно шли к единобожию, но были только в начале пути. Многие боги уже давно объявлены воплощениями Мардука. Так, Энлиль был Мардуком Власти, а Нергал- Мардуком смерти. Ахурамазда, как верховный Бог, укладывался в эту схему вполне неплохо. Но как поступить с чудовищной по объему мифологией, которая была в Вавилоне и Шумере, Первосвященник решительно не понимал. Ну что сделать с историей, когда Энлиль домогался малолетней девственницы, а та мужественно отбивалась? Вот табличка в руках:
Властелин хочет с нею сочетаться — она не желает,
Энлиль хочет с нею сочетаться — она не желает:
«Мое лоно мало, оно не знает соития,
Мои уста малы, они не умеют целовать»
Ну и что, вы думаете, малые размеры девственного лона остановили разохотившегося бога Энлиля? Да щяз! Вот теперь получается, что светлый Ахурамазда, который был воплощением всего самого лучшего и светлого, изнасиловал малолетнюю Нинлиль! А все эти непрерывные пьянки, ложь и распутство великих богов? Мудрейший схватился за бритую голову и застонал. Пока смену божества люди восприняли довольно спокойно, потому что в их понимании никакой смены и не случилось. Но проблемы полезут, и очень скоро. Уж больно много нестыковок во всем этом было. А что делать со знаменитым храмом Иштар, который располагался прямо напротив царского дворца? Город огромный и древний. Традиции сильны, очень много жрецов и просто грамотных людей. Задача была чудовищной по масштабам. Это вам не приступом город взять. Это миллионам людей в головы новые понятия вложить нужно. Надо идти к Пророку. Только он мог подсказать какое-то совершенно необычное решение, элегантное и простое.
— Великий, я в затруднении, — сказал Первосвященник, попав в покои Пророка через четверть часа.
— Не знаете, куда нашего покойного друга пристроить, да, мудрейший? — с улыбкой спросил Пророк. Он впервые видел этого невероятно умного и эрудированного человека в такой растерянности.
— Не только это, Великий, — сказал Нибиру-Унташ. — У нас огромное количество мифов, описывающих жизнь богов, да еще и во множестве вариантов. Шумерские сильно отличаются от Вавилонских. Да и по городам Шумера есть разночтения. Как всех этих склочных, распутных и лживых существ объединить в одну высшую сущность, я не знаю. — Худощавое лицо с умными пронзительными глазами выражало недоумение. — В Сузах мы решили этот вопрос кровью, да и людей грамотных там было очень мало. Поэтому все довольно просто вышло. Тут так не получится. Особенно, после того, как покойный полубог нам удружил…
— Давайте по порядку, Мудрейший, — начал Макс. — Во-первых, насчет Аткаль-ан-Мардука все просто. Мы сделаем новую категорию праведников — святые. В отличие от полубогов, они не потомки богини Нинсун, как Гильгамеш, и не спят с Иштар, это обычные люди. Просто их деяния таковы, что они попадают на небо к самому Творцу и становятся его слугами. Можете, кстати, парочку своих мобедов из особо отличившихся после смерти к святым причислить.
— Да, это выход, — задумчиво сказал Первосвященник. — Многие за такую награду босиком по огню пройдут, и не обожгутся.
— Кстати, хорошая мысль. Я попрошу умников в Дур-Унташе, чтобы придумали чего-нибудь. Ну и по воде тоже надо ходить, аки по суху, а то как-то неубедительно проповедуете, — подхватил мысль Макс.
— Вы это серьезно, Великий? — Первосвященник даже раскрыл рот в удивлении.
— Конечно, серьезно! Вознесся же наш покойный друг на небо в пламени армейского огнемета. Так чего бы святому человеку по воде не походить? Думаю, это решаемый вопрос, просто хорошенько подумать надо. Теперь о мифах. Надо аккуратно выставлять все так, что это просто мифы. Сказки. Можем даже книжку издать, с картинками. И туда еще сказку про господина и раба, про Ниппурского бедняка вставим. Так, постепенно, все
На это жрецу возразить было нечего и он слушал дальше.
Во-вторых, Вавилон- это еще цветочки. Что будем делать с Баалом во всех его обличиях? Баал-Зебуб, Баал-Хадад, Баал-Хаммон? Мы же не будем оргии устраивать, а потом себе руки ножами резать, как финикийцы? А что вы будете делать с Египтом, где почти пять сотен богов, и из них половина — животные. Одних священных крокодилов пара десятков наберется.
— А мы что, и Египет того?… — у Первосвященника расширились глаза.
— А чего на него смотреть? — удивился Пророк. — Лет через пять заберем.
Нибиру-Унташ почувствовал, как голову сдавило обручем.
— Великий, эта проблема не имеет решения, — наконец признался он.
— Почему не имеет, еще как имеет. Я вам предлагаю написать план мероприятий, растянутый во времени. Сразу ничего не решите, но со временем все получится.
— На какой срок писать план, Великий? — спросил Первосвященник.
— Я думаю, лет на восемьдесят. Надеюсь, в этот срок мы уложимся.
В то же время. Окрестности Ниневии.
В лучшие времена армия Ассирии доходила до ста двадцати тысячи бойцов. Все мужчины считались воинами, служа либо за надел, либо за твердую оплату и долю в добыче. Если не было войны, то какая-то часть возвращалась домой, а остальные оседали в дальних гарнизонах, или гнили на бесконечных пространствах, завоеванных Великими царями. Все империи во все времена совершают одну и ту же ошибку. В бесконечных войнах перемалывались неприхотливые и крепкие деревенские парни, которые не успевали родить детей. На их место гнали иноземцев, которые постепенно занимали их земли, а потом и места в армии. Или в обратном порядке. Как только иноземцев становилось много, они проникали на высшие должности. И такая армия была преданной Великим царям только до тех пор, пока побеждала. Как только случались поражения, такие империи рушились, и их растаскивали на уделы. Иногда военачальники после смерти особо харизматичного государя начинали грызню уже через одно-два поколения, не дожидаясь, пока кончатся парни из родных деревень или кочевий, и все равно рвали страну на куски. Эти куски начинали упоительную резню между собой, пытаясь собрать новую империю. Иногда у них получалось, а иногда их по одному пожирала новая сила, чьи деревенские парни еще не были перемолоты в бесчисленных битвах. Это случилось с Ассирией при Ашшурбанипале, империей Александра Великого после его смерти, Римом и китайской династией Хань, где изрядно покуролесил знаменитый полководец Цао Цао. Чуть позже этот путь прошла империя Чингисхана и Арабский Халифат. Государства, основанные на непрерывных военных победах, неизбежно разваливались, потому что тупо заканчивались люди, а их место занимали маленькие страны, где власть в цепких руках держали торговцы и банкиры. Эти страны почему-то разваливаться не собирались, и даже наоборот, подминали под себя слабеющие империи, превращая их в колонии. Эти несложные истины Макс годами вкладывал в голову Ахемену, и у него постепенно даже стало немного получаться. Прямолинейный вояка, который жил одним днем по принципу «набежал-захватил-пропил (вариант-пропил с бабами)», постепенно превращался в дальновидного государственного деятеля, который понимал, что после того, как он разобьет Ассирию, все самое сложное для него только начнется. Переварить огромные по числу людей древние народы с развитой культурой и экономикой нужно было в достаточно короткие сроки, иначе случится то же, что и всегда. Распад и тотальная война всех против всех. Персидскую конницу, что была преданна ему безраздельно, он почти целиком оставил в Шумерских землях, взяв в Ассирию только тяжелых всадников-катафрактов. Царь решил сберечь свой народ. Огромное разноплеменное войско он привел сюда, и в одном строю стояли аншанские лучники и мидяне, жители далекого Кермана и Вавилона, киммерийцы и копьеносцы из бывшей ассирийской провинции Хархар. Проиграть он не мог, иначе вся эта рыхлая людская масса моментально разбежится по своим углам, где ее неизбежно подомнет воспрянувшая со временем Ассирия.
Напротив него стояла армия Великого царя Синаххериба, который совершенно справедливо считался самым опытным и грамотным военачальником своего времени. В той армии, помимо природных ассирийцев, стояли урарты и киликийцы, воины из царства Табалу и наемники из Дамаска. Услышав о неслыханном вознаграждении, пришли повоевать даже всадники из далекой Фригии. Самих ассирийцев не было и половины, слишком много войн было в последние годы, слишком много солдат пришлось оставить в гарнизонах по всей необъятной стране. Но Ассирия все еще была безумно богата, и это решило многие вопросы. Великий царь смог собрать силу, что не уступала персам, и это стало неприятным открытием для Ахемена и его командиров.