Львы и Сефарды
Шрифт:
Физически необходимо.
Стены и погасшие светильники стремительно пролетают мимо. Те же, что впереди, с каждым шагом приближаются все быстрее. Но внезапно коридор обрывается, и я еле успеваю остановиться.
Передо мной — провал. Узкий и длинный, словно шрам на коже камня. Моя нога соскальзывает вниз, я не удерживаю равновесие и валюсь на бок. В воздух поднимается пыль, и я начинаю кашлять. Зажимаю себе рот ладонью: мне нельзя показывать себя. Нельзя себя выдавать. Я снова лезу на рожон, пытаясь диктовать свои правила — там, где мне совсем не рады. Глубоко вдохнув и кое-как поборов царапающую боль в горле, я отползаю чуть назад и поднимаюсь
Я осторожно берусь руками за угол стены и заглядываю в обе стороны, но там — лишь чернота. Узкая и темная пропасть уходит вниз и вдаль так глубоко, что я не могу разглядеть ее краев. Но Аделар не мог уйти никуда, кроме как в эту сторону. И факелы на том краю — не сами по себе они же там горят? Хромая, я отхожу чуть назад и принимаюсь разглядывать стены. На них — только погасшие светильники и больше ничего. Я притрагиваюсь к одному из них. Он покрыт пылью и холоден на ощупь. Я делаю то же самое с тем, который висит на стене напротив. Это тоже не приносит результата. Тогда я перехожу к следующей паре, затем — к следующей, и делаю так, пока не дойду до самой крайней. Здесь должен быть какой-то рычаг. Тот, который поможет перебраться на ту сторону.
Последний из светильников — высокий и узкий, как и все остальные — оказывается теплым. Я понимаю: его недавно зажигали. Это некому было сделать, кроме как адмиралу. Знать бы еще, как… Я провожу рукой по всей поверхности светильника, но это не приносит никаких плодов. Тогда я протягиваю руку и снимаю его со стены. Он подается, но тяжело. И наконец я понимаю, почему: из держащего его кольца прямо в стену уходит железный трос.
Я дергаю его обеими руками.
И слышу стук.
Через провал перекидывается тонкий деревянный мост. Светильник в моей руке зажигается сам по себе. Я ставлю его на место и осторожно перехожу через пропасть. Как только я оказываюсь на той стороне, свет гаснет, а мост исчезает внизу, будто бы его и не было. Пару секунд я все еще смотрю назад. Как будто я опять отрезала себе пути. И пускай я вижу рядом с собой такой же хитрый светильник с кольцом, я понимаю: назад я прежней не вернусь.
Я поворачиваю голову и медленно иду на свет факелов. Их много, но горят не все, как показалось мне сначала. Они висят на стенах ровными рядами, и, подойдя к первому, погасшему, я вижу над ним табличку с надписью.
«Савитар Деверро»
Имя изначального Стерегущего, родоначальника их линии. Следующий факел — горящий — также носит чье-то имя. И так — каждый из них. А я вдруг понимаю: те, что горят — еще среди живых. Те же, что погасли — это память. Я хожу между проблесками света и пятнами темноты. Здесь не только Стерегущие — здесь многие из эшри. Наверное, те, кто сделал для народа нечто особенное. Чем дальше я иду, тем меньше становится горящих факелов. Есть среди них и совсем маленькие — и все погасшие. Я даже не пытаюсь прочитать все надписи. Я просто иду вперед. Иду, пока не дохожу до двух последних факелов.
Они горят как бы отдельно ото всех, прямо передо мной. Горят совсем рядом, так что пламя одного перебрасывается на другой. Я останавливаюсь перед ними и отхожу на шаг, чтоб лучше разглядеть таблички.
«Аделар Деверро»
«Малкольм Росс»
Слезы выступают на моих глазах. Двое Стерегущих — вместе. Как было когда-то, еще до их раскола. И это — несмотря на то, что Малкольм не принадлежал
Световой регенератор?
Но подумать о нем я уже не успеваю.
Где-то далеко, за этой вереницей света, громко хлопает дверь, и на все подземелье раздается голос Аделара:
— Уэллс, немедленно сюда! Там неисправность!
Вслед за этим — торопливые шаги; Кайтен переходит на бег. Я пригибаюсь, но они меня не видят. Уэллс пролетает по коридору в нескольких локтях от меня. Там — совсем светло. Но я не могу так просто стоять на месте и ждать. О чем бы ни говорил Деверро, я знаю — Малкольм там. И будь что будет. Я не промолчу. Не остановлюсь и не предам. Я не покину.
Я выбегаю в коридор, забыв о ноге и о боли. Спина бегущего Уэллса исчезает за поворотом, и я бросаюсь следом. Деверро, наверное, тоже там. Мне нужно поспешить. Я пролетаю коридор и поворачиваю.
И замираю на месте.
Впереди меня — большая прозрачная камера со сложной металлической конструкцией посередине. На железном ложе лежит Малкольм; его глаза закрыты, а голова повернута на бок. К его ногам и рукам подсоединены прозрачные провода, по которым — я вижу — струится свет, отчего кожа Малкольма тоже начинает слабо светиться. Деверро припал к стеклу и что-то говорит Кайтену. Тот нервно оглядывается по сторонам. Я вспоминаю его разговор с матерью. По сердцу проходит нехороший холодок. Я подбираюсь ближе. Они меня не видят.
— Двери заклинило, а мощность слишком большая, идет перегрузка… — торопливо произносит Уэллс.
— Без тебя знаю, что перегрузка! — Аделар в сердцах бьет по стеклу кулаком. — Да тут сейчас взорвется все! Он же погибнет!
— И мы тоже! — Кайтен повышает голос и отступает на шаг. — Адмирал, нам надо убираться!
— И бросить его? — Деверро поворачивается к своему помощнику, и я вижу ярость в его глазах. — Вот сам и убирайся! Я отсюда не уйду!
Я, леденея от ужаса, жду, как поступит Уэллс. По всем моим догадкам, он должен остаться. Он — помощник Аделара, он не может просто так уйти, как не ушла бы я от Малкольма… Но все оказывается по-другому. Бросив на адмирала быстрый взгляд, Кайтен разворачивается и убегает прочь. Я вжимаюсь в стенку, но это меня уже не спасает.
— Данайя? — долетает до меня голос Деверро.
Уэллс, как будто не заметив меня, скрывается за поворотом. Я же сбрасываю с себя оцепенение. Мое сердце снова начинает биться. Хищная птица внутри готова к бою. Я готова драться. Защищать. Хотя бы и в последний раз.
— Адмирал!
Я бросаюсь к нему и налетаю грудью на стекло.
— Что делать, Деверро? Что?
— Надо вывести его из строя, — Он показывает на приборную панель рядом с собой. — Тогда дверь откроется аварийно. Но система сбита. Не реагирует…
От отчаяния в его голосе мне хочется кричать. Я прижимаюсь к стеклу и смотрю на Малкольма. Смотрю на Аделара. На его полное ужаса лицо. На тот самый жезл-светильник в его руке, которым он встречал нас в ту грозу. Смотрю, как его пальцы побелели, сжимая шест.
Шест…
— Дайте сюда!
Я выхватываю у него жезл и отталкиваю его самого в сторону. Древко — в обе руки, как меч. Прицеливаюсь и бью по панели со всей силы. От нее фонтаном разлетаются искры.
— Там напряжение! — кричит Деверро.