Львы и Сефарды

Ив Анастейша

— Все будет, — шепчу я. — Все обязательно будет… у всех нас…

— А знаешь, чем с самого начала должен был стать Зиккурат? — вдруг спрашивает Анга.

— Чем же?

— Маяком.

…Я

спускаюсь на дорогу, к Львиным воротам. Мэл и Аделар уже стоят там, прямо под ними. Вик сидит на большом валуне и лениво болтает ногами. Я подбегаю к нему и крепко обнимаю его. Я полна жизни, полна знания, полна сил. Мы стоим у маяка, созданного для песчаных кораблей — еще до Первых смут; стоим под Львиными воротами, где дали клятву два дезире-Стерегущих. Я спешу поделиться с ними этим знанием, но Вик мотает головой и прижимает палец к губам. Тогда я сажусь рядом с ним и слушаю, о чем толкуют эти двое.

— Куда ты отправляешься теперь? — спрашивает Аделар, не глядя на Мэла.

— Это новый ветер, брат. Все поменялось, — отвечает тот. — Теперь мой дом там, где они.

— Их дом — среди эшри, — усмехается Деверро. — Они оба уже показали это. Данайя-эшри — часть народа, как и ее брат. Они больше не оставят нас. И ты.

— А помнишь… мы же обещали им? — Мэл

щурится, глядя на солнце. — Построить мир, в котором мы могли бы жить?

— Помню, дружище, помню… — Адмирал кладет руку ему на плечо, потом шутливо треплет волосы. — И неужели ты думаешь, что я отступлю… сейчас?

Я украдкой вытираю слезы. Вик лишь сильнее сжимает мою ладонь и проводит ею по моей щеке.

— Там будут маяки и корабли, — говорит Малкольм, глядя куда-то вверх. — Там будет Исток и то, что мы потеряли, оставив как напоминание в Зале хроник… Все будет, друг! Все будет! Правда же?

Я поднимаюсь, беру Вика за руку и подхожу к ним сзади. Малкольм обнимает меня за талию и целует в волосы. Аделар все так же смотрит — строго, но ласково, с какой-то почти отеческой теплотой. Вик выглядывает из-за руки Мэла. Мы стоим вчетвером и смотрим, как садится за горизонт огромное алое солнце, чьи горячие лучи золотят гривы каменных львов над нашими головами.

И я говорю — будто сама себе и в то же время всему миру.

Миру, который есть…

…и миру, который построим вместе.

— Будет два льва и одна свобода.