Лягушка-путешественница. Часть 2
Шрифт:
Последние слова он произнёс на радланском и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Неизвестно, к чему могло привести упрямое нетерпение морехода, если бы не вмешались боги, послав устойчивый северный ветер. Ника вновь обрядилась в свой брючный костюм, а матросы поставили парус. Гребцы наконец-то получили возможность немного отдохнуть. Правда капитан все же время от времени сажал их за вёсла. Но Милим уже не колотил по бронзовой пластинке как сумасшедший.
Корабли стали попадаться чаще, так что даже опытному мореходу приходилось прилагать значительные усилия, чтобы избежать нежелательных встреч. Сильно
Капитан, регулярно измеряя высоту Небесного гвоздя над горизонтом, сверял их положение с картой. Однажды он объявил:
– Если боги позволят, завтра мы будем в Канакерне!
Матросы отозвались восторженным рёвом, гантки даже их невесты настороженно помалкивали.
Ника с утра уложила вещи, обрядилась в своё единственное парадное платье, набросила на плечи накидку. Всё, она больше не вернётся в этот тёмный, тесный трюм с въевшейся в доски вонью. Самая длинная часть пути осталась позади. Но, возможно, она окажется не самой трудной? Впереди дорога через горы по продуваемым ветрами перевалам и узким извилистым тропам мимо отвесных скал и глубоких пропастей. Неизвестно ещё, кто или что её там ждёт?
Завозилась, не решаясь нарушить молчание хозяйки Риата. Девушка вздрогнула, прогоняя мрачные мысли.
– Посмотри, Паули узел забрала?
– Да, госпожа.
– Тогда пойдём отсюда.
Стоявший за рулевым веслом Орри первым обратил внимание на небольшое серое пятнышко у самого горизонта. Что-то вроде размытого облачка. Посчитав его предвестником перемены погоды, юноша обратился к капитану за разъяснением. Но тот неожиданно рассмеялся.
– Это дым от маяка Канакерна!
– Он горит, этот..., - молодой гант замялся, стараясь правильно произнести новое слово.
– Маяк?
– Да, - кивнул Картен.
– На его вершине ночью жгут бочки со смолой, а днём земляное масло, чтобы указать кораблям безопасный путь в гавань.
Известие, что цель путешествия совсем рядом, взбудоражило людей. Но время шло, облачко превратилось в пересекавшую небосвод темно-серую полосу, а судно всё ещё двигалось вдоль покрытого невысокими скалами берега. Капитан лично взял в руки руль. Матросы и женщины сгрудились на носу, с нетерпением ожидая появление города, который должен стать для многих новой родиной.
Ника не захотела тесниться , предпочитая оставаться на корме. Здесь же стоял Орри, внимательно слушая рассказ морехода о местах, мимо которых они проплывали.
– Видишь, серое пятно на склоне холма? Да, вот то. Эту каменную статую поставили здесь в незапамятные времена. Она так вросла в землю, что снаружи осталась только голова размером с повозку. Но и её не пощадили ни время, ни люди. Теперь даже трудно понять, кого она изображает. За холмом Седерская долина, на языке атавков - "Место отдыха богов", там они зимуют. Эти варвары состоят в союзе с Канакреном...
Он хотел ещё что-то сказать, но тут с мачты раздался ликующий крик Рейко.
– Вижу! Гора вот там и этот.... О котором вы рассказывали, хозяин. Дымит который.
– Это называется "маяк"!
– громко рассмеялся Картен.
– Запомни, ты же моряк, а не репей сухопутный!
– Маяк, хозяин!
– повторил довольный подросток, крепко обхватив мачту.
Взглянув
– На маяке кроме рабов, поддерживающих огонь, дежурят стражники, - пояснил капитан, видимо, тоже заметивший блеск.
– Ему что-то угрожает?
– поинтересовалась пассажирка.
– В горах живут разные племена, и не все они наши союзники, - усмехнулся собеседник.
– Случалось, что варвары нападали и на маяк.
– Зачем?
– вскинула брови девушка.
– Какую добычу там можно взять? Земляное масло да бочки со смолой.
– Горцы не так глупы, как вы считаете, госпожа Юлиса, - покачал головой Картен.
– Если тёмной ночью погасить огонь на маяке и разжечь костёр в нужном месте, то корабль, вместо того чтобы войти в гавань, налетит на камни у берега. Вот вам и добыча. Такое случалось не один раз, прежде чем город решил поставить на маяке крепкую охрану.
Судно, неторопливо обогнув мыс, подошло к входу в просторную, слегка вытянутую бухту.
– Канакерн!
– благоговейно проговорил мореход дрогнувшим голосом и тут же стал отдавать распоряжения.
– Нут Чекез, Гагнин, Орри, Рейко спустите парус! Остальные по местам, за вёсла! Милим, ленивая каракатица, где ты там?!
– Здесь, господин!
– испуганно отозвался раб, ныряя в каюту.
– Сейчас, уже несу!
Ника принялась оглядываться по сторонам, но сначала увидела не город, а два десятка каменных домишек под камышовыми и соломенными крышами, разбросанные по берегу в километре от маяка. Больше всего её удивило отсутствие вокруг поселения ограды или хотя бы жалкого заборчика. Только трепыхались на ветру растянутые сети, да покачивались у маленького причала узкие лодочки.
Возле жилищ дымились очаги, ходили мужчины и женщины с корзинами и какими-то свёртками, не обращая на их корабль никакого внимания. Носились стайками дети. Крупные, белые чайки парили над волнами, важно расхаживали по берегу, сидели на крышах или копались в отбросах, воюя за них с тощими собаками.
Девушка хотела спросить у Картена, что это за место? Но тот смотрел на приближавшийся город таким восторженными, полными счастливых слёз глазами, что она не решилась отвлекать его от встречи с родиной. Впрочем, даже для неё тут нашлось на что поглядеть.
Канакерн действительно оказался самым большим городом из тех, где побывала путешественница в этом мире. Увенчанные зубцами стены возносились на высоту пятиэтажного дома. Массивные квадратные башни, выступая вперёд, давали возможность защитникам обстреливать вздумавшего штурмовать стены противника с флангов. Линия укреплений продолжалась и в море, заходя в него метров на сто и не давая врагу ворваться в город берегом.
Канакерн полого спускался к воде, так что Ника видела не только крыши домов и храмов крытых в основном черепицей, но и уходившие вверх мощёные улочки, кишащие людьми, нагруженными ослами и сверкавшими доспехами стражниками. Разглядела она и ещё одну стену. Чуть ниже, но тоже с башнями, отделявшую город от порта. Судя по всему, к обороне в Канакерне относились очень серьёзно.