Лысый одуванчик
Шрифт:
Скорее он мог предположить, что Нина сама организовала свое похищение. На ее совести уже был вселенский обман с беременностью. Когда все открылось, он ушел из дома и сгоряча напросился на войну в Афганистан. Чуть не погиб, получил ранение. Хотел развестись. Но Нина сумела так себя повести, так все снивелировать, что он в последствии даже чувствовал себя виноватым во всей этой истории.
Нина могла. Она тот еще конспиролог. Но это сколько же времени потребовалось на подготовку, чтобы «без шума и пыли» выкрасть женщину, привязанную
На участке следов оказалось много, а вот у ворот отпечатков шин притормозивших машин было только два, не считая его аутбэка. Полиция сделала слепки. Оказалось, что первой у дачи останавливалась «лада». Это понятно – она привезла по эконом-тарифу Кузьминичну. Второй след принадлежал «хёндэ». И тут у сле-даков пошли вопросы. И дочь, и внучка ездят на седанах этой марки.
«Ладно, разберутся. Девчонки ни при чем. Я точно знаю, что мать никогда бы не попросила Наташу обманывать, а тем более подставить меня. А если и попросила – получила бы отказ. Это моя дочь, как никак. Я в нее вложился. Душой, прежде всего. Деньгами, конечно, тоже. Но главное – временем. Так Леся говорит. Эх, милая, как ты всегда права бываешь…»
Игорь, несмотря на выпитый кофе, снова обмяк на диване.
Вероника сидела в кабинете, разложив на столе четыре склеенных между собой листа офсетки. Она никак не могла приучить себя рисовать схемы на графитной доске, стоявшей в углу, а тем более, в компьютере. Ей было роднее и понятнее выкладывать свои мысли на бумагу.
В руках, как первоклассница, она сжимала двенадцать разноцветных фломастеров, выдергивая попеременно то один, то другой, и чертила только ей понятные цепочки. Два из склеенных листов уже пестрели именами и датами, которые были сшиты между собой цветными строчками связей. Но ниточки, за которую можно было потянуть все расследование, она пока не видела.
Игорь. Его имя значилось в центре, от надписи в разные стороны уходили прямые и волнистые линии синего цвета. Кудрявых росчерков было много, как и догадок. А четких прямых утверждений – совсем чуть-чуть.
«Все-таки правильно, что пригласила в помощь Семена, – Вероника, не выпуская из руки фломастеры, пододвинула в центр стола раскрытую папку с отчетом психолога. – Он правильно пишет, что этот отец семейства имеет повышенный уровень ответственности, любит все держать под контролем».
Ей нравились такие мужчины, она западала только на подобных, хотя и срывалась из отношений именно из-за непринятия их «строевой подготовки» в мозгах. Касательно Игоря Вероника думала, что способна просчитать с точностью до высоких процентов, как он поведет себя в той или иной ситуации. Это было на поверхности. Его тяга к порядку, четкое планирование дня, невозможность
Но за благовоспитанным фасадом (и она это нутром чувствовала) скрывалось нечто совсем иное. Как раз несистемное, сентиментальное, неуверенное. И Веронике казалось, что, если ей удастся на чем-то таком Игоря поймать, – будет раскрыто и само похищение.
Она не считала его преступником – не было ни оснований, ни фактов. Но понимала, что исчезновение жены как-то связано с их отношениями, с качеством их брака.
– Федор, что там у тебя? – спросила Вероника, ответив на входящий.
– Вы меня четвертуйте, но я его потерял.
– Что ты сделал?
– Потерял. Я вел его, как вы велели, от офиса в главную контору. Он там был около сорока минут. Вышел, сел в свою субару и поехал вроде бы обратно. Но вдруг остановился на Рубинштейна, припарковался. Мне не повезло, мест свободных рядом не было. Ну, буквально минуту, может, потерял… Я уже по всем кафеюхам проскочил, не понимаю, куда он так быстро исчез.
– Машина на месте?
– В том-то и дело, что стоит. А его нет.
– Там много арок, дома старые.
– Я что, глупый? Он единственно, куда мог успеть зайти, – это во двор двадцать пятого дома.
– Значит, иди туда.
– Как бы не так. На воротах кодовый замок.
– И чего ты тогда звонишь, если лопухнулся?
– Так я подумал, что, если ворота открыл, то он код знает. То есть не чужой в этом доме человек.
– Это ты молодец. Возвращайся, надо прошерстить списки жильцов.
Олеся смеялась негромко, но заразительно. Игорь только что рассказал, как улепетывал от самой настоящей слежки.
– Я его увидел не сразу, – говорил он между салатом и супом-пюре. – Они взаправду меня подозревают. И не понимают, что я самый первый интересант, который хочет знать, что же произошло на самом деле. А они мне на пятки слежку пристроили.
Олеся стояла у него за спиной, разогревая свою порцию в микроволновке. Наклонилась, чмокнула в макушку.
– Подожди, подожди, я хочу не только слышать, но и видеть твое довольное лицо, – она вынула из микровелли глубокую тарелку, аккуратно поставила на стол и придвинула свой стул поближе к Игорю.
Они сидели на просторной кухне, где белый кирпич диктовал настроение. Так как квартира располагалась в доме девятнадцатого века при ремонте стены просто оголили и покрасили. Грубый серый потолок был смягчен по цвету и высоте деревянными балками. С них над столом из каучукового дерева свисали сосульки светильников. На стенах тут и там висели картины.
Они не были подобраны стилистически, но выглядели в этом лофте органично. То ли потому, что были написаны одним художником, то ли оттого, что их развешивала Олеся. В умении сочетать вкус и безалаберность ей равных трудно было сыскать.
Конец ознакомительного фрагмента.