Люби себя, как я тебя (сборник)
Шрифт:
— Еще, — сказал он.
— Я тоскую по твоему голосу, и, когда ты вдруг звонишь мне на работу, чтобы о чем-нибудь договориться, мне кажется, что в этот миг мы соединяемся с тобой в любви…
Он не дал мне продолжить.
Первая разлука
Как-то вечером Кирилл обнял меня и посмотрел на меня загадочно.
— Дай-ка мне твой загранпаспорт, пожалуйста, — сказал он.
— У меня его нет, — сказала я.
— Принеси от родителей, — сказал он, — желательно прямо завтра.
— Но у меня его просто
— То есть как это у тебя нет загранпаспорта? — удивился Кирилл. — А где он?
— Нет, просто нет… не нужен был как-то. А что?.. зачем?..
Кирилл не смог сдержать чувств:
— Ты это серьезно!? Как можно жить без такой необходимой вещи, как загранпаспорт?!
Когда он объяснил, что к чему, чувства пришлось сдерживать мне. Оказалось, что Кирилл летит на две недели на какой-то свой симпозиум в Женеву, на который собирался взять и меня.
— Но за десять дней сделать загранпаспорт совершенно нереально, — сказал сокрушенно он, — даже имея деньги. Завтра же, — сказал Кирилл, — хочешь — бери отгул, отпуск, увольняйся — не важно как, но ты идешь в ОВИР и занимаешься этим вопросом; где удастся, я ускорю события.
Меня печалила предстоящая разлука, а не ускользнувшая возможность побывать в Женеве. А Кирилл успокаивал: не грусти, как только получишь паспорт, мы куда-нибудь слетаем или съездим.
Только теперь я узнала, что у Кирилла «много денег» и что зарабатывает он большую часть этого «много» не преподаванием в нашем университете, а публикацией своих научных работ и лекциями по своей специализации, которые читает по приглашению различных университетов, комитетов и прочих заинтересованных субъектов, в основном за границей.
— И как часто ты летаешь на симпозиумы, конференции и лекции? — спросила я.
— Несколько раз в год. — Он сам выбирает, какое предложение принять, а от какого вежливо отказаться.
— И что же ты выбираешь?
— Разумеется, то, что наиболее выгодно — с материальной или научной точки зрения. Но за научный интерес, — сказал он, — я сам порой готов платить любые деньги и лететь куда придется.
— А что тебе даст эта поездка в Женеву? — спросила я.
В данном случае расклад был следующий: пятьдесят процентов — престижность участия и необходимость поддержания своего реноме в научных кругах, а пятьдесят — желание совершить небольшое романтическое путешествие вместе с тобой.
— Мне льстит такой баланс, — сказала я и подумала, что хотелось бы его хоть немножко сдвинуть… Но тут же опомнилась, и мне стало стыдно.
Несколько ночей перед отлетом Кирилл засиживался за работой далеко за полночь — подготовка к конференции, объяснял он. Мне было непривычно засыпать одной, а еще, думала я, четырнадцать дней придется одной и просыпаться. Как я привыкла… приросла к моему любимому…
Любимый, ложась под утро в постель, был нежен и страстен. Мы соединялись в одно целое, едва коснувшись друг друга — так капли ртути сливаются, оказавшись рядом. Мы словно покрывались одной кожей. Я думала, что это предстоящая разлука на него так действует…
И
— Ты любишь меня? ты правда любишь меня? и ничто-ничто не заставит тебя уйти?
— Мы уже семь месяцев вместе, — говорила я, — а ты все еще не понял, что я не уйду, пока ты меня не прогонишь.
— А вдруг я сделаю это… невольно… сам того не желая?
— Обещаю, — сказала я, — что, даже если ты спустишь меня с лестницы, я приползу назад и попытаюсь выяснить, что же ты имел в виду.
Мы засмеялись, но из этого едва не получились слезы. Чтобы как-то покончить с нервячкой, я — была не была! — спросила:
— Скажи, ты всегда так расставался с…
— Нет. Никогда, — отрезал он таким тоном, что я не посмела засомневаться.
В аэропорт я поехала, несмотря на сопротивление Кирилла. Мы едва не опоздали из-за небывалых снежных заносов. Регистрация заканчивалась, когда мы все же добрались. Кирилл успел только заполнить декларацию и оформить багаж — времени на томительное прощание у нас не оставалось, к счастью.
Перед тем как уйти на нейтральную территорию, Кирилл протянул мне запечатанный конверт.
— Я очень тебя прошу, выполни все, что здесь написано.
Потом крепко прижал меня к себе и сказал:
— Знай… помни, я люблю тебя.
Вероятно, Глядя на нас, на наши лица со стороны, можно было придумать сто десять сюжетов для мелодрам.
Но это была всего лишь наша жизнь. Наша с Кириллом жизнь. Наше с ним первое расставание.
Я попросила Бога, чтобы Он пронес моего возлюбленного на Своих ладонях до места назначения, и вернулась в город.
Готовясь к своему одиночеству, я купила несколько книжных новинок еще до отъезда Кирилла. Увидев их, он сказал: надеюсь, вернувшись, я застану тебя на диване читающей все это.
На удивление, я смогла погрузиться в чтение в первый же вечер.
Когда позвонил Кирилл, я сказала, что я читаю, за окном валит снег, мне грустно одной, но это не смертельно — ведь когда мы ляжем спать, мы будем вместе, правда?
Конечно, сказал он. Еще он сказал, что полет прошел незаметно, что он купил мне подарок в венском аэропорту — я буду рада.
Не могу обещать, что обрадуюсь ему, больше, чем тебе, сказала я.
У него завтра открытие конференции и дела до вечера, а послезавтра, в воскресенье, он пойдет искать мне другие, женевские подарки.
Не слишком усердствуй, сказала я.
Мы поцеловали друг друга и попрощались.
Прежде мне никогда не приходилось так откровенно торопить время. Я готова была просто отказаться от этих двух недель жизни. К тому же на самом видном месте лежал тот самый конверт, на котором было написано рукой Кирилла: распечатать такого-то, во столько-то. Это был канун его возвращения.