Любимая мафиози
Шрифт:
Было только одно решение этой проблемы, но мой сын будет ненавидеть меня навсегда. После моего приказа пути назад уже не будет.
А я приказал.
Вот почему я был доном. Я должен был принимать трудные решения и выполнять их, даже когда мне этого не хотелось.
Я судорожно глотал виски, тепло обжигало горло.
Выдохнув, я прислонился к оконному стеклу. В эти дни я чувствовал себя на грани рассудка. Может быть, ночь пыток Энцо Д'агостино отвлечет меня от этого постоянно дразнящего узла
Дверь внезапно открылась, и в комнату ворвался свет. Марко, без сомнения. Я не обернулся. — Я думал, ты уехал домой.
Дверь закрылась, и снова наступила темнота. Я услышал легкие шаги по ковру, затем запах оливок и дразнящей земли коснулся моих ноздрей. Осознание скользнуло по моей коже, как тысяча крошечных уколов. Она всегда пахла, как мое поместье.
Однако сейчас было неподходящее время. — Я не в настроении для компании, dolcezza (перев. с итал. милая).
– Как жаль. — Она встала рядом со мной и прислонилась плечом к оконной раме. – Я хочу знать, что ты собираешься делать с Джулио.
– Тебя это не касается.
– Это значит, что все плохо.
Она училась. — Иди спать, Франческа. Это был долгий день. Я поднимусь позже.
– Не отправляй меня в постель, как маленького ребенка. Я хочу знать, что ты планируешь делать.
– Что ты предлагаешь?
– Пусть он будет с Пауло.
Я усмехнулся и залпом допил остатки виски в своем стакане. — Это невозможно, по множеству причин.
– Что это значит? — Она поймала меня за руку и заставила посмотреть на нее. – Одна причина мне известна - он твой сын и наследник. Разве еще может быть причина?
Я просто уставился на нее. Она все поймет. Франческа была умной женщина.
– Нет. Черт, нет, — сказала она, расширенными глазами изучая мое лицо. – Нельзя делать этого. Не надо, чтобы убили Пауло.
– Он никогда не сосредоточится, пока Пауло не исчезнет. Он по-прежнему наблюдает за ним, черт возьми.
– Так же, как ты наблюдал за мной, когда я была на пляже?
Мне не понравилось сравнение. — Это вряд ли то же самое, — огрызнулся я.
– Это совершенно то же самое. — Она слегка покачала головой. – У него сердце разбито. Фаусто, я умоляю тебя. Не поступай так. Он никогда не простит тебя.
Я снова посмотрел в окно, не отвечая. Конечно, она могла подумать, что есть другой путь. Но я знал эту жизнь лучше, чем она, и никакой альтернативы не было. Я не стану оправдываться. Моя рука дрожала, когда я засовывал ее в карман брюк. Насилие таилось в глубине моего живота, тьма, которая в последнее время всплывала все чаще и чаще, казалось, никогда не удовлетворялась.
Даже Марко поморщился от некоторых творческих способов, которыми я причинял боль Энцо.
Что происходит, когда я не могу прогнать тьму?
Франческа проскользнула
Я нахмурился и посмотрел на нее. — Тебе лучше уйти.
– Нет, я не оставлю тебя, пока... — Ее ладонь прикоснулась к моей челюсти, выражение ее лица было одновременно понимающим и решительным. – Не делай своему сыну больно. Есть вещи, которые нельзя исправить, однажды сломав их.
Она говорила мне это и раньше. Я ненавидел напоминание о том, как я причинил ей боль, как разрушил все между нами. — Как ты?
– Это черта, которую ты не можешь переступить. Джулио узнает, и это разрушит все твои отношения с ним. Ты его отец. И я знаю, что ты любишь его. В глубине души ты не хочешь причинить ему боль.
– Ты мне очень дорога, amore (перев. с итал. любимая). Даже больше, чем все остальное. — Я убрал ее волосы с лица, чувствуя, как мягкие пряди касаются моей кожи. – Но не проси меня об этом.
– Я прошу, и я буду просить снова и снова, до тех пор, пока ты не выслушаешь меня. Это будет ошибкой.
– Я принял решение. Я не стану менять свое решение.
– Это чушь. Ты можешь изменить все, что захочешь. Это ты имеешь над нами власть, paparino.
Употребление слова «нами» не прошло для меня бесследно, как и прозвище. Я тяжело сглотнул, отступил назад и пошел наливать еще одну порцию. — Тебе лучше уйти.
– Нет, не уйду. Я обязана знать, что ты собираешься делать. У нас будет общий ребенок. Я не хочу думать, что ты настолько жестокий, когда дело касается твоей собственной плоти и крови.
– Ты не поймешь, — огрызнулся я. – А если ты, наконец, не готова позволить мне трахнуть тебя, ты зря тратишь свое время.
– Это то, что поможет тебе, чтобы очистить твою голову? Неужели трах со мной успокоит тебя настолько, что ты сможешь рассуждать здраво?
– Нет. Это только усилит мое желание трахать тебя.
– Что если мы заключим сделку?
Я сделал паузу, стакан с виски был на полпути ко рту. Она серьезно? — Ты обменяешь свою киску на жизнь Пауло?
– Получится ли?
Я провел взглядом по ее телу, моему члену очень понравилась эта идея. — Я не знаю.
– В таком случае, возможно, нам стоит попробовать и посмотреть.
В ее выражении лица не было и намека на колебания, но этого было недостаточно.
Я не хотел, чтоб она оседлала мой член в качестве части сделки за жизнь какого-нибудь stronzo’s (перев. с итал. ублюдка). Хотелось ее покорности и полноценного участия. Я хотел, чтобы она страстно желала того, что мог дать ей только я, так как и она мне.