Любимая мафиози
Шрифт:
Грудь Фаусто вздымалась, когда он склонил голову. — Я сказал тебе, что люблю тебя. Мне нужна каждая частичка тебя, как это было раньше. Но ты продолжаешь сдерживаться. Ты хочешь, чтобы я относился к тебе, как к Катарине? Хорошо, я буду обращаться с тобой как с Катариной.
– Я не хочу, чтобы ты относился ко мне как к Катарине. Я хочу, чтобы ты дал мне пространство, чтобы, я не знаю, возможно, я могла обдумать то, что произошло со мной за последний месяц. Ты ведешь себя невероятно эгоистично и жестоко по отношению к тому, кто совершенно
– Ты пришла ко мне, умоляя об услуге, в этом красном нижнем белье. И ради чего? Неужели ты так запросто продаешься? Мне не нужна шлюха. Мне нужна женщина, которая отдает мне себя, которая отдается мне так сладко, что я мог бы задохнуться.
– Если ты еще раз назовешь меня шлюхой, il Diavolo, я зарежу тебя во сне. А оттрахать тебя на диване значит сдаться. Тебе это нужно в письменном виде?
– Ты позволяешь мне владеть твоим телом, но это все. Все остальное под замком, и я могу злиться из-за этого.
– Тогда злись на себя. Я даю тебе все, что могу сейчас, пока не смогу снова доверять тебе. Если вообще смогу тебе доверять.
Зарычав, он запустил пальцы в свои волосы, дергая за густые пряди, как будто мог вырвать их из головы. — Скажи мне, что мне нужно сказать! Mi dispiace, perdonami (перев. с итал. мне очень жаль, прости меня). Это сводит меня с ума.
– Ты ничего не можешь сказать. Ты утверждаешь, что любишь меня, но пытаешься отправить меня из комнаты сегодня вечером, говоря мне, что это семейное дело, которое не касается меня. Я твоя семья, Фаусто? Наш ребенок будет твоей семьей? Ты должен, черт возьми, решить.
– Ты знаешь, что я имел в виду не это.
– Действительно? Серьезно? На данный момент ты нарушил все свои обещания, которые когда-либо давал мне. Так что прости меня, если я больше не поверю ни одному твоему слову.
Он фыркнул: — Мне не нравится, когда меня называют лжецом.
– Не сомневаюсь, капо, но это не отменяет того факта, что ты им являешься.
Повернувшись на пятках, я вышла из зала и захлопнула за собой дверь. Оба охранника смотрели, как я прохожу мимо, с открытыми от удивления ртами и огромными округлившимися глазами. Я продолжала идти.
Одно я знала точно: сегодня я буду спать в своей старой комнате. В жопу Фаусто и его удобную кровать.
Фаусто
Утро внесло некоторую ясность в мои проблемы с Франческой, как и дневной свет, вспыхнувший над моими виноградниками на рассвете. Пока я пил свой эспрессо и наблюдал за рабочими, прибывшими на la vendemmia, я думал о своей семье. Так долго в ней были только Джулио, Зия и я. Да, были еще кузены, но мой сын и моя тетя были двумя людьми, которые имели для меня самое большое значение. За любого из них я с легкостью принял бы пулю в любой момент.
Теперь Франческа также имела для меня значение. Независимо от того, как все началось, она и этот ребенок были частью моей семьи. Я вел войну, чтобы вызволить ее из лап Энцо, и я умру, прежде
Пришло время доказать ей это.
Но сначала о главном. Взяв телефон, я отправил сыну сообщение, что жду его в своем кабинете в ближайшие десять минут. Марко появился, как только я отправил сообщение. — Присаживайся, — сказал я ему. – Эмилия прислала сообщение сегодня утром и сказала, что ей нужно поговорить как можно скорее. — Я поручил ей незаметно начать поиск денег, которые могут связать одного из моих людей с Энцо или GDF.
– Речь о проверке всех счетов?
– Я надеюсь, что да. Хочу получить ответы.
Марко устроился в своем любимом кресле и скрестил ноги. — Я проверил нашего пленника. Раны заживают как положено. Никаких признаков инфекции. Сегодня днем он должен быть готов к очередному сеансу.
– Хорошо. Если Эмилия ничего не найдет, возможно, нам удастся уговорить Энцо.
Поскольку Эмилия не знала нашу систему кодов для телефонных разговоров, я открыл ящик стола и достал телефон. Марко избавится от него, как только завершится звонок. Я стал набирать номер, в комнату вошел Джулио. Он выглядел здоровым, только что принявшим душ и ничуть не страдающим от похмелья. Я на него нахмурился, я указал ему на стул. — Садись и слушай.
Эмилия ответила и попросила меня подождать. Послышалось какое-то шарканье, как будто она куда-то шла, и я включил громкую связь.
– Ciao (перев. с итал. привет), — прошептала она. – Вы меня слышите?
– Мы тебя слышим. Ты можешь говорить?
– Да. Я прячусь в кладовке.
– Ты что-нибудь нашла?
Джулио нахмурил брови и уставился на телефон, словно это была головоломка, которую он пытался решить. Мне захотелось сказать, что если бы он не был под кайфом прошлой ночью, он бы знал, что происходит.
– Да, но пока я не знаю, что это означает.
Мои мышцы напряглись, между лопатками образовался узел. — Скажи мне.
– Кто-то ворует у тебя деньги.
Я скрежетал коренными зубами. Это был не первый раз, когда кто-то осмелился, но в данный момент мне не нужна была еще одна проблема. — Сколько?
– Насколько я могу судить, около тридцати миллионов евро или около того.
Марко шипел сквозь зубы, а Джулио откинулся в кресле, как будто его ударили. Я постарался никак не реагировать, кроме как сжать руку в кулак. Это была большая сумма денег, однако она и не приблизилась бы к моему банкротству.
Больше всего меня бесил следующий принцип. — Почему я только сейчас об этом слышу? — огрызнулся я. – Где, блядь, было твое начальство, руководитель фирмы, на которую я работаю? Это необходимо было выяснить.
– Я не знаю, — сказала она. – Я никому не говорила. Я не представляю, что они не знают об этом, что означает...
Что означает, что они были соучастниками.
Santo cazzo Madre di Cristo (перев. с итал. матерь божья, мать твою).
– Расскажи нам, что известно, — приказал я.