Любимых не отпускают
Шрифт:
— И сколько лет вашей красавице? — Юрист присаживается рядом с дочкой. Протягивает ей руку.
— Четыре, — гордо отвечает моя малышка. — Скоро будет четыре с половиной, — важно жмет большую мужскую ладонь.
— Значит, она родилась как раз в тот момент, когда Рауде встрял по самое не балуйся… — хмыкает Лаевский. — Какая ирония судьбы!
— Он не знал о ней. У нас… были сложные отношения.
— Жаль. Его бы тогда это здорово поддержало.
В голосе юриста нет и намека на обвинение, но все равно я чувствую
— Лео рассказал мне об аварии с Ирмой. И о том, что она ослепла. — Машу рукой няне, чтобы забрала дочку. — Вряд ли бессонные ночи с новорожденным ребенком могут кому-то помочь.
Суетливо складываю документы и делаю последний глоток остывшего кофе.
— Хм… — словно не замечает моей нервной суеты, юрист наклоняет голову влево и, нахмурившись, уточняет: — А Лео рассказал только это?
Глава 29. Соперники
Ева
От вопроса юриста мороз ползет по коже. Дикая реакция. Совершенно необъяснимая. Я будто физически чувствую, что за ним стоит.
— А было что-то еще? — робко спрашиваю у Лаевского.
— Было, — уверенно отвечает он. — Но если Леонас не стал вам рассказывать, то и я не имею права.
— Вы уже начали.
— Прошу прощения.
— Как же я не люблю эту дурацкую мужскую привычку не договаривать!
Хочется взять его за грудки и хорошенько встряхнуть. У меня, конечно, нет никаких шансов — Лаевский даже не почувствует. Только ладони все равно зудят.
— Вероятно, у Рауде есть причины молчать.
Юрист начинает быстро собирать свои вещи, а мне подсовывает договор на оказание юридических услуг и доверенность.
— У него на все есть причины! — зло подписываю. — Для меня всегда полуправда и недоотношения.
Радость от предстоящей свободы испаряется. Всего один намек, и мне уже плевать на Каткова, на свой кабальный контракт и на все юридические уловки вместе взятые.
Дурацкая зависимость от Леонаса Рауде. Я уже давно должна была от нее излечиться, а она все же не отпускает.
— Со своей стороны могу заверить лишь в одном. Он вами очень дорожит, — поднимаясь, произносит Лаевский. — Вероятно, даже больше, чем собой.
Этот гад кланяется с самым серьезным видом и разворачивается к выходу.
— А жена? — Не знаю, какой черт дергает за язык. — Он сказал, что не собирается разводиться. Это из-за ее слепоты?
— С Ирмой у Лео всегда было сложно.
— Или она все же дороже?
— Мы не всегда можем то, чего хотим, — обернувшись, «радует» очередной загадкой юрист. И, не дожидаясь следующего вопроса, скрывается за дверью.
После такого разговора чувствую себя еще хуже, чем после пробуждения. Меня
Лишь благодаря дочке получается отвлечься от всей этой таинственности.
Пообедав, мы вместе строим из конструктора вертолет. Играем в бригаду спасателей. А когда мою вахту сменяет няня, на пороге нашего номера появляется еще один гость.
— Привет, — Паша протягивает мне букет цветов. Кажется, он в два раза больше, чем прежний.
— Здравствуй. У меня вазы закончились. — Вдыхаю тонкий аромат роз. За последние сутки мы уже дважды созванивались, и все равно чувствую неловкость.
Поездка в усадьбу что-то изменила в наших отношениях. Я и до этого держалась на расстоянии, а сейчас не знаю, как себя вести с этим чудесным мужчиной.
— Пустишь? — виновато склоняет голову Паша.
— Что за вопрос? — впускаю его в номер.
— Я себя никогда не прощу за эту поездку. — Он растерянно чешет затылок. — Если бы я только знал, что такое может случиться…
— С детьми сложно что-то предсказать заранее.
— И все равно. Это я должен был додуматься вызвать вертолет и вывезти вас из леса. — Паша помогает пристроить цветы на столе и обнимает меня за плечи. — Я как последний идиот рванул в аптеку, вместо того чтобы позаботиться о вас.
— Я тоже могла позвонить спасателям. Наверняка, можно было что-то придумать.
— Придумывать должен мужчина. Рауде справился, а я… — С мукой на лице он закрывает глаза.
— Давай мы забудем? — Больно на него смотреть. — Вике уже намного лучше. Все закончилось хорошо.
— Не могу перестать винить себя.
— А если я запрещу?
Глажу его по волосам и ловлю себя на странной мысли: «Лео и Паша как две противоположности». Один темный — брюнет с вечными тайнами, закрытый как банковская ячейка. Другой светлый — голубоглазый блондин, щедрый на слова и с открытыми эмоциями.
Первый всегда вовремя приходит на помощь и так же ювелирно делает больно. Второй вечно опаздывает на шаг, но совершенно безопасен для моего сердца.
— Давай больше никаких сожалений. — Целую его в щеку.
— Только если ты согласишься принять мои извинения.
— А будут еще какие-то? — улыбаюсь.
— Поужинай со мной. Пожалуйста.
— Паша… — Оглядываюсь назад. Где-то в соседней комнате играют няня и Вика. — Дочка… она еще не совсем здорова. Я не могу ее оставить.
— Мы можем поужинать в ресторане напротив отеля. Считай, что рядом.
— Прошу, давай в другой раз.
— Я боюсь, что к этому другому разу тебя окончательно украдет Рауде.
— Сегодня все словно сговорились разговаривать лишь о нем. — Встряхиваю головой. Лео наверняка сейчас со своей женой, а по ощущениям он где-то здесь.