Любовь без обмана
Шрифт:
Мужчина заметно взволновался. Он попытался встать, затем посмотрел на мисс Мастерс, продолжавшую сидеть, и передумал. Это все, что нужно было видеть Фину. Возвращаясь, он как будто споткнулся о журнал и упал прямо на колени мужчине – при этом он локтем ударил его.
Мужчина взвизгнул и согнулся. Юбки прошуршали по брюкам Фина, оставляя за собой запах лаванды; краем глаза он увидел, что мисс Мастерс исчезла в коридоре.
– Боже Всевышний, – пробормотала матрона.
– Очень сожалею, – сказал Фин. – Боже мой, с вами все в порядке?
Мужчина все еще скулил.
– Да,
Матрона задохнулась. Но у нее шок был сильнее – если мужчина может говорить, дело еще не сделано. Фин положил ладонь на плечо мужчины, как бы извиняясь, и крепко сжал его. Он не упражнялся уже несколько месяцев; почувствовал, как напряглись мышцы руки, когда он надавил, и на короткое мгновение, к своему огромному удивлению, испугался, что не справится.
Мужчина покраснел от злости и наклонился вперед.
– Боже милостивый, – сказал Фин и отскочил назад. – Он похолодел. Я вызову проводника.
Ему не повезло: проводник и так уже услышал шум. Он быстро вошел в купе. Фин уступил ему дорогу, взял свою сумку и быстро пошел по коридору, из вагона он вышел под аплодисменты мисс Мастерс.
– Ах, как мило! – закричала она. – Я все видела в окно.
Он взял ее за руку и повел быстрым шагом с платформы и мимо узкого садика станционного смотрителя, где ветерок шевелил головки красных и белых цветов. Освещенная солнцем сцена выглядела очень живой, как будто нарисованная простыми красками художником, не научившимся рисовать тени; его волновало, его действительно волновало то, что он чувствует себя таким чертовски живым. Неужели он никогда не научится довольствоваться скромными радостями?
Мисс Мастерс, похоже, чувствовала то же самое. Она высвободилась из его рук, немного обогнала его, потом обернулась, глядя ему прямо в лицо. Глаза у нее были синие, как небо над ней, волосы – яркие, как солнце.
– Вы должны научить меня этому трюку, – сказала она. – Прижимали его, пока он не отдал Богу душу.
Ее энтузиазм подействовал как антидот; он почувствовал, как его ликование утихло. Она пришла бы в восторг и от циркового представления уродов, лишь бы уродство было достаточно странным.
– Если сделать неправильно, можно и убить человека. – Этому он обучился в первую очередь. Он все еще помнил слабый звук, который издал умирающий человек. Не та жертва, о которой стоит сожалеть, – человек торговал людьми. Но кто-то оплакивал его, без сомнения. Почти всегда кто-то оплакивает.
«Я оплакивал его». Тогда его удивили собственные слезы. Ради самого себя, зная, что такая ошибка может повториться, он не был готов признать, что он оплакивал и самого себя.
За зданием кассы сельская дорога была пустынна, испещрена пятнами света, проникавшего сквозь ветви нависших над ней дубов. Пахло шиповником, жимолостью и сеном, на дереве заливисто пел соловей. Мисс Мастерс, которую не отпугнула возможность убийства, сказала:
– Может, мне хотелось узнать, как убивают.
Не произнеси она это так спокойно, он сказал бы ей что-нибудь резкое. Но ее поведение остановило его, на ее лице он увидел какую-то тень, что заставило его приглядеться к ней повнимательнее.
– Кого вы хотели бы убить?
Паровозный
– Никого определенного, – сказала она. – Категорию вообще. Возможно, я и не стала бы этого делать, но было бы полезно объявить о такой моей способности. Мы куда идем? Почему бы не подождать следующего поезда? Он постарался вспомнить карту местности. Они могли бы нанять в деревне повозку и поехать дорогой на Бристоль. Он взял ее за руку и зашагал по дороге.
– Этот удар непредсказуем. Если он придет в себя к следующей станции и вспомнит все, то нас будут ждать, а это нам ни к чему. Нет, мы немного пройдем по дороге и обойдем Суиндон. Что вы подразумеваете под категорией?
Минна вздохнула:
– Напрасно я надела корсет. А категория – мужчины в основном. Не все из них, конечно. Но мужчины вроде Коллинза. – И весело добавила: – Мужчины, которые запирают меня в комнате.
Он искоса взглянул на нее. Если она относит его к той же категории, что и Коллинза, то свою работу для него он прекратил.
– Какое счастье, что я вас выпустил!
– Не вы меня выпустили, – сказала Минна. – Я выскользнула, а потом сообщила вам информацию, благодаря которой обрела свободу. Иначе так и сидела бы взаперти.
– А я за это извиняюсь, – сказал он. – Опять. Минна улыбнулась ему:
– Извиниться ничего не стоит, Эшмор. А у нас обоих и так денег хоть отбавляй.
Да, со вздохом подумал он. Следующий случай овладеть ею, похоже, представится не так скоро, как он надеялся.
Глава 11
В Шривенхеме у единственного экипажа, который можно было нанять, окна не открывались, а пружины относились к тем временам, когда рессор не было. Минну эта перспектива не очень вдохновляла, но экипаж все-таки протарахтел пять миль, когда сломалась первая ось, оставив их на дороге.
– Твин-Элмз [13] тут прямо за углом, – заверил их мрачный возница, – шляпу свою съем, если там не будет кеба.
Твин-Элмз оказалось местом, соответствующим своему названию: по бокам белого оштукатуренного строения стояли два массивных вяза, их узловатые стволы торчали из земли как указательные пальцы. В белой оштукатуренной гостиной полдюжины джентльменов и одна молодая леди собрались у камина за столом на трех ногах, уплетая бифштексы и чокаясь кружками.
[13]Вязы-близнецы.
При их появлении разговор прервался, джентльмены уставились на Минну. Молодая леди поднялась, вытерла руки о передник и подошла к ним. Она оказалась дочерью владельца. Хорошенькая широколицая девушка, розовый цвет ее лица приятно контрастировал с черными как смоль волосами. Минне она сразу понравилась, потому что сидела с мужчинами, пила и беседовала, чувствуя себя непринужденно. Кажется, маме нужно узнать кое-что новое о современных английских девушках.
Девушка, не скрывая любопытства, окинула взглядом Минну, судорожно сглотнула и обратилась к Эшмору.