Любовь без обмана
Шрифт:
Когда шок прошел, она удивилась своему послушанию. Ожидание никогда не приносило ничего хорошего. Сегодняшняя ночь доказала это. Если она очень нужна Бонему, он все равно придет за ней.
И если бы она была нужна Фину, она в этом не сомневалась, он никогда не пришел бы. Тени на его лице не все были вызваны гневом. Некоторые из них были похожи на раздражение.
Она прошла через прихожую в холл. Там стояли два новых охранника, люди, которых она узнала, – она видела их во время короткого визита к Ридленду.
– Отведите
– Ему нельзя мешать. – Это произнес молодой блондин со впалыми щеками и холодным юмором в глазах, как у Ридленда.
Похищенный револьвер все еще был при ней. Она подняла его и увидела, как он отшатнулся.
– Отведи меня к нему, – повторила Минна.
На пороге кабинета она остановилась. Фин сидел в кресле, глядя на огонь в камине. Сдвинутые с мест кресла, открытые графины и пустые стаканы говорили о том, что недавно тут проходило совещание. Но не непривычный беспорядок и даже не мрачное выражение лица заставили ее молчать.
Перед ним стояла длинная трубка.
Конечно. Как же она не заметила этого раньше? В ту ночь, когда он ее тут застал, в воздухе был этот запах. Она слишком много времени провела в Гонконге, чтобы не узнать этот запах.
– Опиум, – выдохнула она. – Как интересно.
Он продолжал смотреть в огонь.
– Только для женщины, выросшей среди волков. Воздух был чист. Он еще не курил.
– Это правда. – Она вошла в комнату, закрыла за собой дверь. – Меня не испугаешь, я пуганая.
Теперь он повернул голову. Даже густые ресницы не могли скрыть, насколько невыразительный был у него взгляд.
– Тебя недостаточно пугали, – сказал он. – Ты понятия не имеешь, кто я такой.
Она заколебалась, пальцы нервно перехватили рукоятку револьвера.
– Я видела тебя раньше. Было не так темно, чтобы я не смогла рассмотреть тебя, Фин.
Он засмеялся:
– Верно. Я произвел на тебя впечатление?
Она внимательно смотрела на Фина, который расположился в кресле, вытянув ноги.
– Произвел, – произнесла Минна и сама удивилась, что так оно и было. – Я уже говорила тебе: если бы я владела этим искусством, я так и сделала бы. Стать жертвой – в этом нет ничего хорошего.
Он молчал так долго, что ей показалось, будто он не собирается отвечать. Но он криво усмехнулся:
– До чего ты великодушна, Минна! Забавно. Меня никогда не радовало мое умение убивать людей. Я говорил себе: «Фин, у тебя нет выбора». Но сегодня… возможно, у тебя поубавилось бы восторгов, узнай ты, что я почти наслаждался тем, что делал.
– Что-то не верится, – мягко возразила Минна.
Он равнодушно пожал плечами:
– Можешь не верить, дело твое. Но сжимать глотку этого ублюдка – это было… – Он покачал головой. Его руки спокойно лежали на коленях. Он посмотрел на свои ладони, пальцы у него дрогнули. – Я снова сделал бы это, –
Минна фыркнула:
– Да, надеюсь. Ты спасал меня. Надеюсь, ты испытал некоторое удовлетворение.
Он как-то странно посмотрел на нее:
– Правильно. Думаю, я убил бы всякого, кто коснулся бы тебя с дурными намерениями. Тебя бы это не успокоило. – Он взглянул на трубку. – Мое суждение под вопросом. Я не должен терять контроль над собой.
– Я не испугалась, к твоему разочарованию, – сказала она, – Только если обстоятельства потребуют этого.
– Да? – с мрачным юмором спросил Фин и прижал палец к трубке. – Я и воспользовался этим прошлой ночью. – Eго презрение к самому себе казалось отстраненным, умозрительным. – После возвращения я стал похож на чертова лунатика, от которого можно ждать чего угодно. В мыслях разброд. – Он помолчал. – Ты это видела. В поезде.
Минна нахмурилась. Прибыв в Лондон, Фин стал терять самообладание. Но Минне не привыкать, видимо, он считает, что тут дело не только в этом.
Возможно, так и есть. Но не ей насмехаться над потерей разума – ей, которая разучилась спать одна, ей, чью мать терзали невидимые страхи в течение примерно года после того, как они вернулись в Нью-Йорк.
– Испытания, которым ты подвергался… – Об этом она могла только гадать. – Они продолжают беспокоить тебя, Фин. – Он мог бы поделиться с ней и таким образом разделить тяжкий груз: она дала себе такой обет. – Не беспокой они тебя, тогда бы меня обеспокоило твое суждение. А так – тебе просто требуется время. Станет лучше, постепенно. Вот увидишь.
– Успокаиваешь, – пренебрежительно бросил Фин, и Минна почувствовала, как сердце у нее упало. – Между тем в ожидании я курю яд, чтобы успокоиться. В результате я едва не проспал твое убийство. – Он помолчал, вызывающе глядя на нее. – Видишь, кому ты доверяешь.
– Доверять – это всегда риск, – спокойно сказала Минна. – Но ты не хочешь рисковать и мне не даешь. Жалость к самому себе – вот что тебе по нраву.
– Опять? – Он вскочил с кресла. – Я устал от этого проклятого спора. Не хочу даже думать о том, чтобы рисковать тобой только для того, чтобы ты могла сказать, что участвуешь в этом.
Она насмешливо фыркнула:
– Участвую? Думаешь, я хочу иметь право похвастаться?
– А что, черт возьми, еще? Или ты считаешь меня круглым дураком?
– Дураком я тебя никогда не считала, – с горечью произнесла Минна. – Кстати, ты так обо мне тоже не думаешь. Тебе хотелось бы, чтобы я сидела сложа руки и ждала, пока ты все сделаешь за меня. Ведь Бог запрещает мне вмешиваться во что бы то ни было! Да, ты можешь справиться с моими неприятностями – но разве сама я не в состоянии этого сделать? Мне не потребовалось твоих указаний, когда я спасла тебе жизнь четыре года назад!