Любовь без обмана
Шрифт:
Она открыла глаза, чувствуя на лице горячее кислое дыхание мужчины, склонившегося над ней.
– Встать, – прошептал он. – Иди.
Под дулом револьвера она вышла в прихожую. Под босыми ногами ковер казался горячим и мокрым. Гоумперс лежал на боку, лужа крови растекалась вокруг его головы, Четыре года назад она узнала разницу между паникой и страхом. Паника – предчувствие катастрофы; страх – значит, катастрофа наступила. Это от страха шаги ее стали более уверенными, кровь быстрее побежала по жилам, когда револьвер направил ее в коридор.
Запах Фина она ощутила в следующую секунду, прежде чем он появился во тьме.
Они столкнулись, и она отлетела к противоположной стене, упала на колени. Раздался выстрел, последовала череда коротких глухих ударов. Приглушенное ругательство, крик. От грохота падающего тела в желудке у нее все перевернулось, прежде чем она смогла соображать. Волосы коснулись ее коленки. Она отпрянула от упавшего тела и на четвереньках поползла прочь.
Двое мужчин дрались у противоположной стены. В темноте трудно было разглядеть подробности, просто две фигуры наскакивали друг на друга. Она увидела, как рука потянулась, стараясь схватить револьвер.
Оглушительный взрыв, тихий шорох у ее уха. Она бросилась в сторону, и тут стена за ней треснула, на голову ей посыпались куски штукатурки. Она уставилась на более высокую фигуру, Фина, дыхание и мысли у нее остановились. Помощи не требуется. Другой мужчина был пригвожден его телом, ей не дотянуться.
Внезапно Фин сделал резкое движение, и другой мужчина, кажется, отошел от стены, но только затем, чтобы упасть на спину. Фин повернул его так, что тот ударился головой о стену. Револьвер упал на пол.
Минна поняла, как она была глупа. Ее помощи тут не требуется.
Но револьвер все еще манил ее. Она двинулась вперед, когда Фин двинул мужчину локтем в лицо.
Тошнотворный треск его не удовлетворил, он ударил коленом, и мужчина обвис как тряпичная кукла.
Ее ладонь легла на рукоять револьвера.
– Он у меня, – выдохнула Минна.
Фин словно не слышал ее. Он прижал тело мужчины к себе – пародия на объятие любовников. Дикий вопль заполнил воздух. Фин сломал мужчине шею.
– Он у меня! – Зачем она это говорит? Ее голос прозвучал слишком гротескно для столь деликатной операции. Убийство человека без единого слова.
Внезапно ее пальцы, державшие рукоять револьвера, обмякли.
Молчание.
Ноги у нее подкосились. Минна осела на мягкий шелк ковра.
Должно быть, он взглянул на нее, потому что она заметила блеск его глаз во тьме. Он все держал тело прижатым к себе. Не слышалось даже его дыхания.
Ее собственное неровное дыхание тяжело отдавалось в ее ушах.
– Он у меня,- прошептала Минна.
Фин оставил тело и опустил руки. Труп рухнул на пол.
– Ты ранена?
Его голос прозвучал странно. Бесцветно.
– Минна. – Теперь в голосе слышались командные нотки. – Говори. Ты ранена?
– Нет. –
Он перешагнул через тело к ней. Она не собиралась уклоняться от него, но не стала бы винить другую женщину, если бы она так поступила. Руки, тянущиеся сейчас к ее плечам, только что без звука совершили убийство. Не издал ни звука. Человек, который так нежно касался ее, – молчаливый безликий палач.
Фин поставил Минну на ноги, она уткнулась лицом в его грудь. Она действительно дрожала, и он все крепче и крепче прижимал ее к себе.
– Все хорошо, – бормотал он.
Она не собиралась впадать в истерику. Ей хотелось сообщить ему об этом, но в голове мелькало: она чувствует себя в его объятиях в безопасности, даже сейчас. Странно, даже неправильно, что он тоже не дрожит. Каждая мышца, которая прижимается к ней, твердая, придает уверенности.
В ней пробудилась тревога. Она обхватила его руками, рукоятка револьвера пристроилась у него на спине. Интуиция пробудилась, подсказывая, какую цену человек мог заплатить за такой опыт.
– Ты прав, – проговорила она ему в рубашку. Он надежный, большой, цельный и крепкий. Его сердце бьется уверенно под ее щекой. Сейчас оно забилось быстрее, как будто безопасность кажется ему более тревожной, чем угроза смерти.
В воздухе запахло едким запахом пороха. В коридоре захлопали двери, послышались голоса. Слуги скоро будут здесь.
Он отстранился.
– Идем, – спокойно сказал он. Он взял ее запястья одной рукой и наклонился, подбирая револьвер.
– Твой человек ранен, – напомнила она.
Он включил свет. Ресницы Гоумперса дрогнули от яркого света. Бледное лицо выделялось на фоне крови, вытекающей на ковер. Минна подумала, что Фин подойдет к нему, но он потянул ее вперед, загородив ее собой, пока оглядывал углы и ниши в комнате.
– Тут никого больше нет, – пробормотала она. Он почти до боли сжал ее руки. Его внимание привлекло открытое окно. Он обернулся к ней и побледнел.
– Видишь, как можно использовать окна, – сказал он. Она открыла рот, но ответить не смогла.
Он взглянул в сторону двери. Слуга пришел в себя и застонал, пытаясь подняться.
– Мне нужно разобраться с этим. – Фин снова посмотрел на нее. – Не спорь, – сказал он. – Идем со мной.
Он привел ее в святая святых – темную, скудно обставленную комнату без окон. Она сочла бы ее невыносимой, если бы все здесь не говорило о нем. Карты, открытые книги на столе, аккуратные наброски гор и долин.
Но как бы то ни было, Минна предпочла бы, чтобы он ее обнял.
Свернувшись клубком на диване, она прислушивалась к приглушенным звукам, проникавшим сквозь стены. Двери открываются и закрываются. Люди приходят и уходят, спорят, разрабатывают планы. Солнце уже, наверное, взошло, но она не узнала бы об этом, если бы не часы, тикавшие на каминной полке.