Любовь черного лорда

Стюарт Энн

Хорошо, что сам он привык контролировать свои чувства. В противном случае был риск за одно это проникнуться к ней симпатией. И сие говорит самому себе он — человек, которому давно все безразлично!

Джеймс Киллоран был не из тех, кто лжет своему «я». Он всегда мог сказать себе правду, какой бы неприятной она ни оказывалась. Сейчас эта правда была такой: чем больше он узнавал Эмму, тем больше ему эта девушка нравилась. Она напоминала ему о давнем прошлом, побуждала снова стать благородным и порядочным человеком, а ему этого вовсе не хотелось.

Пора

заканчивать весь этот спектакль. Пусть Эмма Браун идет своей дорогой. Иначе наступит момент, когда он уже не захочет с ней расставаться и их дорога станет общей.

Но теперь появилось новое обстоятельство. Жизни Эммы кто-то явно угрожал, и оставить этот факт без внимания Киллоран не мог.

Кучер, очевидно, задремал. На сей раз Киллоран сам себе открыл карету. Он сел поудобнее и громко захлопнул дверцу. Слуга очнулся.

— На Крауч-Энд, — сказал граф и вернулся к своим мыслям.

— На Крауч-Энд, милорд? — переспросил кучер.

— Да. А что в этом удивительного?

— Не самое подходящее место для вашей светлости, — смешался слуга.

— Откуда тебе знать, какое место для меня самое подходящее? — удивился такому объяснению граф.

— Я служил там, милорд. До тех пор, пока три года назад не поступил в услужение к вам.

Это Киллорана заинтересовало.

— Вот как? Значит, тебе хорошо знакомо это место?

— Да, милорд.

— Ну тогда поехали к дому де Винтеров.

— К дому де Винтеров? Вам нужна мисс Мириам?

— Ты задаешь много вопросов, — в голосе Киллорана зазвучали нотки, которые были известны всем его слугам — когда хозяин говорил таким тоном, они замолкали минимум на неделю.

— Прошу прощения, милорд.

— А что, эта мисс Мириам живет одна? — Голос Киллорана стал помягче, и кучер воспрял духом.

— Раньше жила с отцом, но он около месяца назад умер. Во всяком случае, так говорят. Я слышал, его убил какой-то аристократ.

— Невероятно, — пробормотал Киллоран, тут же вспомнивший человека, которого Эмма называла дядей Хорасом. — А еще кто-нибудь в их доме живет?

— Жила племянница мистера де Винтера. Эта девушка почти все время сидела дома. Ходила только в церковь. Мисс Мириам следила за тем, чтобы на ней всегда была густая вуаль. Говорили, что бедняжка страшна, как смертный грех. Мисс де Винтер не позволяла ей ни с кем разговаривать.

— И где теперь эта племянница?

— Не знаю, милорд. Она исчезла приблизительно в то же самое время, когда убили мистера де Винтера. И все-таки зачем вам мисс Мириам?

— У нас с ней есть общие знакомые, — ответил Киллоран. — И все-таки ты очень любознателен для кучера.

— Виноват, милорд.

— Поехали, наконец. Я наговорился с тобой на год вперед.

Лошади рванули с места, и Киллоран повалился на подушки.

В карете было прохладно, и граф потянулся к меховой полости, лежавшей на сиденье. Он набросил мех на колени и решил хоть немного вздремнуть. Помешал ему это сделать чарующий запах.

Розы

и лаванда — такое странное сочетание ароматов. Чувственное и в то же время невинное. Густой белый мех пах Эммой.

Киллоран раздраженно отбросил его. Ему очень хотелось поддаться соблазну, набросив на ноги эту столь волшебно пахнущую полость. Нет! Он не будет этого делать! Никаких запахов, воспоминаний, зрительных образов!

Черт возьми! Теперь его наваждением становится не Джаспер Дарнли, а Эмма Браун. Она искушает его, угрожает воле, которую все и сам граф считают железной. Этого Киллоран не мог себе позволить.

Глава 14

Когда Мириам де Винтер читала утренние молитвы, на входную дверь обрушился град ударов. До этой минуты в доме царила тишина, колени Мириам упирались в холодный пол, а сама она уже готова была обратиться к Господу с просьбой покарать всех ее врагов, как вдруг привычный ход мыслей нарушил внезапный грохот.

В столь ранний час никто, кроме нее, открыть дверь не мог. Мириам и помыслить не могла, чтобы позволить кому-то из слуг жить в ее доме. Женщины были слишком глупы и надоедливы, а мужчины — слишком распутны. Пока с ними жила Эмма, Мириам прекрасно обходилась минимумом прислуги. О ней заботилась старая Герти. Она же помогала повару на кухне, а Эмма с горничной должны были содержать в чистоте комнаты.

Это было разумное распределение обязанностей. Работа по дому была истинным спасением для таких грешных душ, как Эмма, и Мириам усердно следила за тем, чтобы ее кузина не сидела без дела. Но теперь все изменилось и пришлось нанять еще одну служанку. В противном случае Мириам пришлось бы самой выполнять часть домашней работы.

Сейчас было только шесть часов утра. Герти приходила к семи, и уже она открывала дверь горничным и истопнику, обязанностью которого было разжигать камины и очаг на кухне. Бомбли являлся в полдень.

Мириам встала и неспешно направилась вниз. Она шла по узкому, безупречно чистому коридору, лишенному каких бы то ни было украшений вроде картин, потом спускалась по лестнице, отполированной до такой степени, что всякий, кто рискнул бы легкомысленно сбежать по ней, мог поплатиться за это здоровьем, если сломает ногу, а то и жизнью, если свернет шею. Но кто бы осмелился повести себя легкомысленно в этом доме?

Грохот не ослабевал ни на секунду, но хозяйка шла медленно — лицо ее было сурово и невозмутимо.

Она решила, что к ней пожаловал лорд Дарнли. Очевидно, вчера он высказал не все свои претензии. Мириам де Винтер это нисколько не беспокоило. Дарнли очень ошибается, если думает, что она будет решать его проблемы, а не свои. Мужчины вообще глупы, а уж когда их одолевает похоть, они глупы стократ. Этот чванливый аристократ полагает, будто два главных желания его жизни — увидеть графа Киллорана в гробу, а его новоявленную родственницу в своей постели — могут быть ей интересны…