Любовь Демона
Шрифт:
У несчастных детей наверное так не бывает, значит мой ребенок был счастлив без меня? И вполне без меня обходился?..
Наверное поэтому Ангелина подписала контракт для Миланки. Она каждую копейку считала. А ведь если бы я заглянул в этот контракт или хотя бы поинтересовался матерью девочки...
Я готов сожрать себя в этом коридоре, хорошо водитель отзванивается. Он уже на месте и ждет.
Пишу Ангелине, чтобы выходила, и почти сразу сзади хлопает дверь. Легкие шаги вызывают задержку дыхания. Я никогда не переставал так
— Ты уверен, Демьян? — спрашивает она робко. А еще неуверенно. — Может, все-таки ты поедешь?
Конечно, блядь. Куда на такого еблана ребенка оставлять? Я бы тоже на себя не оставил, а Ангел хорошая мама. Я видел. Она так трогательно себя ведет со своей... моей... нашей дочкой.
Разворачиваюсь.
— Что бы ты обо мне ни думала, я не питаюсь маленькими детьми. И здесь больница набита медперсоналом.
— Я не то имела в виду, не обижайся, — говорит она примирительно и взмахивает рукой. Будто собирается взять меня за локоть, но все-таки не берет. — Капельница это долго, Миланка может начать капризничать. Ее нужно будет отвлечь, что-то рассказать или почитать. Просто успокоить.
— Ты поэтому ее от меня прятала? — смотрю пристально. — Что из меня хуевый отец?
В душе признаю ее правоту. Ну какой я, блядь, отец? Чем я сейчас могу развлечь ребенка, если мои развлечения это бухло, бои без правил и ебля? И почитать я могу только котировки, курсы и новости, касающиеся бизнеса. Законодательство еще могу и правила дорожного движения.
Но ничего больше не говорю. Разворачиваюсь и возвращаюсь в палату.
Да, мне стремно, пиздец как стремно, но я этого никак не проявляю.
Миланка лежит на кровати пугающе маленькая с иглой, воткнутой в руку. От иглы тянется длинная трубка, соединяя ее с бутылкой с лекарством, закрепленной на штативе.
Первое желание, которое возникает при виде всего этого — выскочить обратно. Я сейчас все похерю. Я не справлюсь.
Весь мой опыт с детьми состоит из того, что я знаю, как они делаются. И постоянно эти знания оттачиваю. Это если не считать нескольких фотосессий с Миланкой.
Но в результате таких безответственных действий и появилась эта маленькая девочка. И я не имею права спрятаться в кусты, поджав хвост.
Мысли роем клубятся в голове, но за всем этим чувствую тупую саднящую боль в грудной клетке.
Я один раз круто потрахался и свалил в закат. А дальше все это разгребала Ангелина.
Ангелина с Миланкой, обе.
Сука, у меня все это время могла быть семья. Настоящая, нормальная. Они и были, только без меня. Я и сейчас чувствую себя отдельно от них, словно на улице стою и через забор заглядываю...
Миланка открывает глаза, хлопает, оглядывается по сторонам. Смотрит на меня без страха, но настороженно.
— Дядя? А где мама.
Дядя, блядь. А что ты хотел? Чтобы она крикнула папа и бросилась к тебе на шею?
Правильно, я же для нее дядя с постера.
Хоть медведь ей зашел, она его так и не выпускает из рук.
— Мама скоро приедет, Миланка. Давай мы с тобой что-нибудь почитаем? Или хочешь, посмотрим? Мультик, например.
Достаю телефон. Она качает головой.
— Я к маме хочу!
Приходит медсестра, достает иглу. Заклеивает ручку.
— Зажми ее вот так и держи, — говорит и уходит. Миланка смотрит на свою руку, на дверь, которая закрылась за медсестрой.
— Давай, я подержу? — предлагаю, но она упрямо мотает головой.
— Мама. Потом.
Сползает на подушку, поворачивается спиной. Ее маленькие тонкие плечики вздрагивают, приподнимаюсь, заглядываю...
Она тихо плачет, уткнувшись носом в подушку, и у меня внутри все переворачивается. Грудь затапливает от абсолютно незнакомого чувства — обволакивающего, отрезвляющего. Не просто затапливает, обжигает.
Я больше не думаю о Миланке, как о девочке с фотосессии. Не могу.
Это мое. Похуй, что я так мало поучаствовал, мне тоже больно, словно это мне руку иглой прокололи. Только не руку, а грудь насквозь проткнули здоровенной иглой и несколько раз прокрутили.
Мне так жаль своего ребенка, не могу передать словами. Трогаю ее за плечико, легонько трясу.
— Миланка, не плачь. Не плачь, малышка. Давай вместе ждать твою маму. Только не плачь, пожалуйста.
Она оборачивается, смотрит недоверчиво. И меня прорывает.
— Иди сюда, — обнимаю, сгребаю в охапку с кровати, прижимаю к себе. Глажу по голове — у нее мамины волосы. Точно как у Ангелины. Она на нее так похожа, где были мои глаза?
И вдруг меня как током пронизывает, я даже дышать перестаю — Миланка обвивает руками мою шею и кладет голову мне на плечо.
Глава 23
Ангелина
Я ни разу так быстро не собиралась.
Достаю из шкафа одежду свою и Миланки, складываю в пакет тапочки, пижамы и полотенца. С верхней полки стягиваю сумку, забрасываю в нее дочкины игрушки и книжки.
В голове тикает таймер. Мне все время кажется, что там что-то случилось. Что Демьян не справится. Что Миланка плачет, а он беспомощно оглядывается, потому что...
Потому что я до сих пор не могу поверить.
Демьян знает, что у нас есть дочь.
Демьян не пригнал своих охранников и не начал угрожать, что ее отберет.
Демьян не пришел в бешенство и не стал меня обвинять, что я прятала от него ребенка.
Демьян САМ предложил остаться в больнице с малышкой.
Это не тот Демьян Каренин, которого я знаю. Того Демьяна подменили, подсунув вместо него очень похожего внешне мужчину. Он ведет себя не как обиженный подросток, а как отец ребенка, который заболел...