Любовь Демона
Шрифт:
Вдруг она не захочет такого папу?
Но мой ребенок спросил только, знаю ли я стих про мишку.
Про мишку блядь...
Скажи мне кто-нибудь еще день назад, что я буду детские стишки читать, я бы оборжался. Мой рот на такое в принципе не заточен. Если это не касается бизнеса, то он только маты умеет выдавать и пошлости всякие.
А здесь целый стих.
Но малявка так хитро блестела глазками, что я мгновенно повелся. Миланка очень милый ребенок, ей идет это имя. Откуда Ангел могла это знать, Миланка
Сколько всего я пропустил, сколько всего прошло мимо...
Стих я нашел и прочитал раз двадцать, пока не вернулась Ангелина.
Она прятала глаза, старалась не пересекаться со мной взглядами. Предложила идти домой, отдыхать. Я же так, сука, напахался с утра...
Только у меня нет дома. И не было никогда, разве что в детстве, когда отец был жив. И очень недолго им была моя квартира, пока в ней жила Ангелина. А отельный номер домом не станет, даже если его снимать вечность.
Наше жилье с Маргаритой домом тоже не назовешь. Его никогда не отмыть, можно разве что сжечь. Вместе с кроватью...
Закрываю глаза и вдавливаю лоб в стекло.
Я ебал Риту, пока Ангелина растила нашу дочь. Разве такое можно простить? Я бы не простил...
Оглядываюсь — спят.
Я не спрашивал разрешения, просто сказал, что тоже останусь здесь. Никто из медработников даже не пикнул. Сказали, что соседняя палата свободна, и я могу поспать там.
Как будто я смогу уснуть.
Открываю гугл, забиваю «Недоношенные дети».
Какие они маленькие на фото... Надо попросить Ангелину показать фото маленькой Миланки, у нее же есть наверное.
Если я блядь не сдохну, когда ее увижу.
Моя дочь должна была родиться вовремя, а не на два месяца раньше. Я должен был жениться на ее маме, носиться с ними обеими всю беременность. Таскать домой цветы и фрукты, выполнять всякие беременные капризы. Мы должны были устроить гендер-пати, и я бы обязательно вытирал глаза, когда увидел розовый дым или шарики.
Вместо этого я женился на конченной суке, а мой ребенок чуть не умер в день этой ебучей свадьбы
Сам себе задаю вопрос: если бы я тогда увидел беременную Ангелину, как бы я себя повел?
Изнутри рвется неконтролируемая ярость, и я только усилием воли загоняю ее обратно.
Сука, если бы я ее только увидел, эта свадьба сразу закончилась. Я бы поверил ей даже без теста.
Марго — даже не знаю, что бы я с ней сделал. Наверное, что-то радикальное. Оттащил бы к мусорным бакам и сунул в них головой.
Сейчас у меня есть возможность применить что-то более действенное и к ней, и к Артуру. Вот только Маргарита не единственная вдохновительница всего этого дерьма. Рита и... мама?
Мне не верится, но я должен верить Ангелу. Обязан. И я спрошу с матери тоже.
За все со всех спрошу.
Сзади раздается шорох, оглядываюсь. Ангелина стоит за спиной и смотрит
Глава 24
Ангелина
Я давно проснулась, но виду не подаю. Лежу, притаившись, и наблюдаю за Демьяном сквозь опущенные ресницы.
Знаю, что нам все равно придется поговорить, все обсудить и прийти к какому-то общему знаменателю.
Но не сейчас. Сейчас я не готова.
Слишком неожиданно и стремительно развивались события. Прошло совсем немного времени с тех пор, как Каренин снова появился в моей жизни. И вот уже мы с ним вдвоем ночуем в больничной палате нашей дочери.
К такому я оказалась совершенно не готова.
Демьян стоит у окна, уперевшись лбом в стекло, а руками в подоконник.
Долго стоит, почти не двигается, и мне очень жаль, что я не умею читать мысли. О чем он сейчас думает?
В палате тихо, слышно лишь как сопит Миланка. Каренин дышит неровно. То шумно выдыхает, то практически не дышит.
В этой умиротворенной тишине кажется, что я ясно слышу, как глухо и надсадно бьется его сердце.
Но долго притворяться не выходит. Лежать в одной позе неудобно, конечности затекают. Поднимаюсь, подхожу к Демьяну, встаю за спиной.
Я не пытаюсь казаться неслышной, просто стараюсь не шуметь. Но он все равно меня не замечает, слишком погружен в свои мысли. И что-то мне подсказывает, что мысли эти совсем неподъемные...
Наконец Каренин оборачивается и замечает меня.
— Давно тут стоишь? — спрашивает низким хриплым полушепотом, чтобы не разбудить ребенка.
— Не очень.
— Почему не спишь?
— Не знаю, не хочется. Проснулась проверить, есть ли у Миланки температура. Так всегда, когда она болеет.
Он меняется в лице, и я с опозданием спохватываюсь. Не собиралась его упрекать, а получается, что упрекнула.
— И часто? — спрашивает Демьян изменившимся голосом.
— Часто что?
— Часто она болеет?
— Как все дети, — пожимаю плечами и снова бью наотмашь.
— Я не знаю, как они болеют, — хмуро говорит Демьян и отворачивается обратно к окну. — Я нихера вообще не знаю.
Хоть он и не видит, снова пожимаю плечами.
— Прости, но мне сложно тебе сочувствовать.
Он хмыкает.
— Еще бы. Скажи, только честно, ты мне мстила? Когда за Миланку контракт подписывала. Ты могла мне про нее сказать, но ты не захотела и продолжила прятаться. Даже... Даже когда я тебя шантажировать начал эти видео ебучим... Почему ты не послала меня нахуй, Ангелина? Почему не сказала о дочери? Предпочла под меня лечь и промолчала. Разве я посмел бы предлагать такое матери моего ребенка? Или ты меня окончательно со счетов списала и в утиль сдала? Почему, Ангел? Ты не веришь, что я могу быть нормальным отцом?