Любовь хранит нас
Шрифт:
— В морге спросите, — циничный старый врач с прищуром спокойно говорит.
Я тебя сейчас убью, скотина!
Солнышко, ну, перестань… Что ты делаешь, одалиска? Мам, помоги мне, с этой долбаной повязкой… Пап…
Господи! Его нигде нет.
Олечка, остановись… Пожалуйста! Одалиска!
Что вы все уставились? Как вам не стыдно? Я потеряла здесь любовь? Где он? Где его теперь искать? АЛЕКСЕЙ!
— Ты успокоишься, душа моя?
Краем глаза замечаю приближение какой-то тени. Инстинктивно забиваюсь в безопасный ряд. Одновременно с этим, не глядя, выставляю
— Уйдите! Что Вам всем надо? Смирнов! Алеша! Двадцать восемь лет! Я не знаю, кто я! Не знаю. Какая разница? Это важно? Вы записываете? Я — любовница! Что тут такого? М? Чтоб вас всех! Мы не на суде! Хочу всего лишь узнать…
— Тшш, — кто-то огромадный закрывает меня и отсекает от лишних посторонних глаз. — Что с тобой?
Родной запах, хриплый и любимый голос, знакомое тепло… Зажмуриваюсь сильно-сильно и на финал обеими ладонями укрываю свое лицо.
— Ты очень грозная, одалиска! Маленький, но очень шустрый злобный викинг. Женщина-воин! Играючи, поставила на уши всю больницу, напугала мою совсем не из пугливых мать. Отец, вон, с Юрой просто охренели. Ты, опасная женщина, Смирнова. Особенно в гневе! Я тебя боюсь, и буду знать…
— Я — Ольга Климова, а Вы ошиблись. Отойдите, пожалуйста! Дядя Юра, прошу Вас…
— Ты — Смирнова, Оля. Смирнова! До мозга костей. Ты, словно фурия, влетела в отделение. Батя, как только посмотрел на твой стремительный выход, одалиска, так сразу с громким выдохом и прошептал: «Кажется, приехали! Сейчас твоя сирена тут концерт организует!». Моя! Он не ошибся! Значит, перед людьми и по закону. Оль…
— Отойдите, пожалуйста. Я закричу…
— Я не боюсь тебя. Что ты, солнышко, можешь сделать? — одной рукой с глубоким вздохом, собственнически, обнимает за плечо и прижимает к себе.
— Уберите руки. Я позову на помощь. Что Вы себе позволяете? Кто Вы?
— Я — твой муж, если соизволишь принять мое предложение, конечно. Блин! Как это вообще делается? Я, это, как бы в первый раз… Чертов непорочный Алексей по обручению. Климова, сбей мне целку, развяжи узелок безбрачия, Несмеяна!
Я задираю вверх заплаканное лицо…
— Господи! Ты — живой.
— Здравствуйте, пожалуйста, мы, кажется, действительно приплыли. Оль, я ударился головой, а бредишь ты…
— Ты жив?
У него сильно поцарапано лицо, а правая рука находится в каком-то тканевом мешке с петлей вокруг здоровой шеи. Что это такое? Ампутация, перелом, ушиб…
— Это вывих плеча, малыш, и трещина на реберной пластине.
— Ты…
— Замуж выйдешь за меня, Смирнова?
— Я — Климова! — шиплю. — Соблюдайте дистанцию и отойдите дальше.
Алексей прищуривается, растягивает рот в улыбке, здоровой рукой прочесывает себе волосы, затем сильно тянет за макушку и быстро, наклонившись к уху, шепчет мне:
— Каков твой положительный ответ, малышка? Я слушаю! Ну? Пора жениться, Оля! Вон публика твоего кивка нетерпеливо ждет.
Глава 25
Смирнова настояла на наших частых встречах и совместных походах по свадебным салонам, женским магазинам, а я просто не смогла этой маленькой, но упрямой женщине отказать. Антонина Николаевна — стойкий боец и ловкий манипулятор, помимо профессиональной шустрости, конечно:
«Климова, свадьба должна гудеть! Вы с Лешкой этого достойны и заслуживаете, а мы с Максимом впервые женим своего сына, поэтому, извини, детка, но тихо точно не получится. Зато с гостями проще — будут
Господи, да за что мне это?
— Олечка, — мать Алексея тактично в шторку шепчет, — выйди на минутку, пожалуйста, я хотела бы на тебя взглянуть…
Это великолепно! Красиво! Шикарно! Богато! Восхитительно! Но…
— Антонина Николаевна, это все не для меня, — сама с собою говорю, рассматривая свое отражение в большом зеркале, — это не для меня. Я не могу… Это неправильно… И дело вовсе не в деньгах. С этим, как раз, все в порядке, просто… Зачем? Свадьба, торжественная роспись — всего лишь один день, а заваривается такая кутерьма!
«Малыш, я жду хоть какой-нибудь фотоотчет. Якутах, ку-ку! Помни, солнышко, про сегодняшний приват! Врач все разрешил, дал отмашку, выписал добро, сказал — Алешка, тебе уже все можно, дерзай. У меня тут две руки теперь гуляют, а им бы пощупать что-нибудь тепленькое, мягкое, родное. Я бы, Несмеянка, кое-где у тебе пошурудил».
Вот тебя только мне и не хватало для полного счастья! Лешка, Лешка… Болеющий Смирнов — это сущий ад и незаслуженное наказание. Слоняющийся мужик без дела — это голодный, жаждущий постоянного внимания и неконтролируемого секса, зверь. Он, как умалишенный, бешеный, терроризирует сообщениями — это уже четвертое за какие-то несчастные пятнадцать минут. И в каждом, что характерно, присутствует нескрываемый, очень стойкий, похотливый текст. Извращенец! Нимфоман какой-то! Ему все мало, мало… Господи, как я выживу, когда он получит свое законное, ну очень долгожданное, право? Алексей в могилу неугомонным сексом преждевременно сведет меня.
— Олечка.
— Да-да. Одну минуту, Антонина Николаевна, — откладываю в сторону мобильный телефон.
«Плохая примета — до церемонии видеть невесту в свадебном платье. Ты разве этого не знал?».
«Не вредничай, малыш! Платье меня вообще не интересует — ему кранты по факту. Предупреждаю сразу, довожу до твоего сведения, чтобы ты знала и не тешила себя тем, что беленький футляр будет занимать место в общем платяном шкафу. Покажи свое белье. Что ты выбрала? Пояс, а подвязки есть? Знаешь, такие с кружевами и сердечками. Чулки, малыш? А лифчик кружевной? А трусики? Мини или даже микро? Скажи, что будут с бусинками и с дырочкой „не промахнусь“? Жду фотоотчет! Смирнова, не издевайся! Алешик ждет! Я истосковался, детка!».
Господи! Ты — мой любимый идиот! Кто бы мог подумать… Но я тогда шепнула ему «да», а он, развернувшись к праздным зрителям в больнице, как бешеный орангутанг, заголосил:
«Царица Климова снизошла до Великолепного Смирнова! Ура, друзья! Представление окончено, всем по палатам для принятия клистирных трубок разойтись!».
Я в тот момент легко сжала его бока, а он с болью в глазах и с выступившим на лбу потом прошептал:
«Оль, детка, я типа еще рентген не до конца прошел, поэтому, если не хочешь стать преждевременной вдовой, не побывав женой, только нежность, ласка, поцелуйчики, положение „Леди сверху“, оральный секс, обнимашки, цем-цем и, как там говорится — укладываясь вместе спать, не забывайте в спальне свет на хрен выключать»…